Страж Огненной пасти. Ирина Ваганова

облик

      Принц едва касался ступнями земли, удерживаемый бесстрастно-послушным бугаём. От ног Фатлина в непрозрачной даже у берега воде тянулось отражение, рядом маячила фигура лысого, который всеми командовал.

      По неуловимому знаку наступила тишина. Не только птицы умолкли, но даже ветер перестал шуршать сухой травой. Лишь пьянящий запах весеннего леса и торфяной воды остался прежним. Человек, стоящий рядом, сипло заговорил. Слова звучали то чётко, то едва различимо. В голове у принца стало пусто и светло, юноша, как заворожённый, смотрел перед собой.

      Вода зашевелилась, образовала воронку, которая становилась шире, а центр её уходил глубже. Оба отражения удлинялись, закручивались и втягивались внутрь. Вращение становилось всё быстрей. «Что это? – вспыхнула в голове одинокая мысль. – Разве так бывает?» Но вот круговерть замедлилась, отражения вынырнули из глубины и заняли место у ног. Лёгкая рябь тревожила их. Когда вода успокоилась, Фатлин разглядел, что вместо своего отражения видит чужое – этого лысого!

      Удар по голове низверг принца во тьму.

      Фатлин плыл в непроглядной черноте, блестящие искорки вспыхивали, делая пространство ещё темнее. Сначала звёздочки загорались и гасли по одной или группой, потом собрались в хороводы и змейки, начали танцевать под неслышную мелодию. Фатлин тянулся к ним. Стоит коснуться крошечного огонька, и он станет ярче, осветит ночное небо, где плыл, вернее, летел юноша. Да. Он парил в вышине. Невидимая земля качалась далеко внизу. Это сон. Стоит открыть глаза, как чернота исчезнет. Рядом будут стоять камердинер и верный друг Том. Томеш Ясноглазый. Почему он не взял друга с собой? Томеш не подвёл бы, не допустил того, что произошло. Как? Как это всё получилось?

      Фатлин напряг память, голова откликнулась тупой болью. В ушах гудел колокол. Что это? Дождь? Капли редкие и горячие падали на лоб. Юноша с трудом разлепил веки. Небо. Далёкое, синее, с нарисованными медленно плывущими облаками. Тонкие стволы сосен качаются, как ремни колыбели, подвешенной к потолку. Мир перевёрнут, и кружит, завлекая.

      Новая капля упала на лицо. Это не дождь. Фатлин застонал. В ответ раздались знакомые звуки:

      – А-э-э… м-мы-ы…

      – Дитта? – Юноша приподнялся, запрокинул голову, стараясь разглядеть, на чьих коленях покоился его чугунный затылок. – Ты не ушла?

      – Э-а-а…

      Тонкая ладонь приятно коснулись лба, сняла боль. Стало легче. Фатлин сел, потом встал на колени. Дитта смотрела на него наивно-восторженным взором. Выражение простодушного лица умиляло и рождало тихую нежность в душе. Но через мгновение Фатлин забыл обо всём. Он увидел кисти своих рук.

      – Что это? Где мои пальцы?

      На обеих руках не хватало мизинцев. Как? Ни царапины, ни шва – ровное гладкое ребро ладони, будто и не было никогда пятого пальца на руке. Остальные – длинные, с круглыми обтянутыми истончённой кожей суставами выглядели непривычно. Фатлин ощупал голову, плечи, грудь, ноги – тело незнакомое, чужое. Страшная догадка пронзила всё существо. Юноша бросился к воде. Да. В чёрной глубине, почти касаясь Фатлина ногами,