Эффект бумеранга. Часть вторая. Виктория Падалица

марку обиженной и растянулась в блаженной улыбке. Ура, я скоро поем! – А какой выбор?

      – Так… есть колбаса, какой-то десерт белый, видимо, со сливками, пицца замороженная точно была, где-то ее видел…

      – Колбасу и десерт.

      – Заказ принят, мадам.

      Пока Роман сооружал все новые и новые бутерброды, а я их с аппетитом жевала, с не меньшим аппетитом и восхищением глядела на него. Завидую тому, как искусно Роман обращается с ножом: все кусочки у него выходят аккуратные, одинаковые, и хлеб тонкими ровными пластами, как покупной нарезанный. А для красоты он сверху тонкий кусочек огурца кладет, ленточка прям зеленая опоясывает бутерброд, как суши.

      Я так прекрасно не смогу повторить. Либо у Романа ножи острее моих, ведь я, сколько себя помню, всегда отрезаю косые шмотки толщиной в сантиметр минимум, либо у меня руки не с того места растут.

      – Роман, а почему ты не знаешь, что у тебя за десерт в холодильнике?

      – Потому что я люблю шоколад и только шоколад. – охотно пояснял Роман, укладывая в тарелке еще один «сушиброд». – А моя домработница пытается подсунуть мне ту стряпню, где напрочь отсутствует шоколад. Как по мне, если в выпечке нет шоколада, тогда это дрянь, а не выпечка. От сладкого нужно получать и моральное удовольствие, а не бездумно его поглощать, чтобы набить желудок. Простое печенье я есть не стану никогда, а вот если в нем присутствуют кусочки шоколада, слопаю за милую душу. А ты любишь шоколад, Дарья?

      – Люблю, но знаю, что от шоколада портятся зубы.

      – Да что ты говоришь? От всех сладостей одинаково портятся зубы, но зубы можно вставить новые и продолжать есть сладости, если жить без них не можешь. У меня пока ни один не выпал. И, вроде бы, не собирается. Что ты молчишь о главном, Дарья? Наешься, или еще парочку нарезать?

      – Мне хватит. Еще на невкусный десерт надо место оставить. Кажется, это Наполеон.

      – Сомневаюсь. Скорее, сливочный пудинг с печеньем под низом. Наполеон я бы не оставил, признаюсь. А ты запоминай, что я люблю, а что нет. Это единственная сладкая вещь, которую я признаю, помимо шоколада. Ну как тебе кухня? Будешь на такой готовить?

      – А тут еще и готовить можно? Я думала, нужно просто смотреть, диву даваться да людям показывать за отдельную плату.

      – Ну конечно, это кухня, а не музей. Вот переедете ко мне с Ариной, и будешь тут хозяйничать. Домработницу я уволю, а ты сама все делай. Жена есть жена. Арина как? Мне показалось, что по голосу она простыла.

      Роман общался с Ариной? Почему я об этом не знаю? И когда это он успел?

      – Вроде не болеет. Так ты звонил мне домой?

      – Звонил, да. Светлана Васильевна разрешила тебе переночевать здесь и строго наказала, чтобы я тебя не отпускал до понедельника. Так зачем ты ко мне приехала на самом деле?

      – Не спрашивай. Все равно не отвечу. По крайней мере, сейчас.

      – Ладно. Тогда доедай, а я пойду пока в зале приберусь. Барсик тебе компанию составит. Барсик, ты где?

      Толстозадое животное с чудовищной одышкой