О бедной сиротке замолвите слово. Карина Демина

И очень серьезно. И злилась, потому что таких вот серьезных к нормальным людям отпускать нельзя. Вдруг окочурится, доказывай потом, что ты не при делах…

      – В общагу вези, – Айзек растянулся на сиденье, насколько это было вообще возможно. Все-таки крупноватым он уродился.

      – В больницу…

      – Услуга…

      – А если загнешься?

      – Поверь, не сейчас, – он прикрыл глаза. – Это… пройдет… надо подождать, и пройдет… А ты давай прямо и до площади.

      Я вставила ключ в замок зажигания и мысленно перекрестилась…

      Машина вела себя идеально. И я всецело сосредоточилась на дороге. Не хватало еще куда-нибудь въехать и кого-нибудь сбить… Айзек молчал.

      Живой был.

      Сердце билось уже почти ровно. Да и в целом, я чувствовала, ему стало куда как легче. И все же в больницу бы ему…

      Площадь.

      И широкий проспект.

      Городские окраины, серо-пыльные, расцвеченные редкими белыми пятнами чужих простыней, которые и здесь сушили на балконах.

      Дорога.

      И поля, тоже какие-то желтоватые, пожженные солнцем. Далекая линия леса. И близкая – стены, отгораживавшей родной университет от внешнего мира. Подъехала я к боковым воротам, которые по случаю выходного дня были широко распахнуты. Машину припарковала здесь же, на университетской стоянке, и лишь тогда повернулась к Айзеку:

      – Ты как?

      Жить будет.

      Порозовел и… в целом выглядел неплохо. Только глаза как-то блестели нехорошо.

      – Отлично, – он сел и, прежде чем я успела пискнуть, сгреб меня в охапку. – Ну что, красавица, продолжим знакомство…

      Я пыталась вырваться – бесполезно, сил у него было явно больше, чем мозгов. Держали меня мягко, но крепко. И ладно бы просто держали, но нет… тыкались мокрыми губами в щеки, в шею…

      – Да отстань ты! – я ткнула кулаком под ребра, а эта скотина лишь заржала.

      – Люблю упрямых… не волнуйся, киска, тебе будет хорошо…

      – А тебе плохо, – я нащупала что-то тяжелое, чем и приложила Айзека по лбу.

      Вот и пригодился малый ритуальный жезл, правда, не совсем чтобы по прямому назначению. Айзек зашипел и разжал-таки пламенные объятия.

      – Ах ты… – он добавил пару слов покрепче, явно характеризующих мою личность и вольную манеру поведения.

      Я же поспешно выбралась из машины, подхватив рюкзачок.

      – Думаешь, кому-то ты здесь нужна? Пиявке своей? Он тебя высосет и забудет, как звали…

      – А ты до смерти помнить будешь? Багажник открой…

      На мгновенье показалось, что Айзек не отдаст мои покупки. И не потому, что самому нужны, для него это так, мелочовка, упоминания не стоящая, а я почти всю наличку потратила… но нет, щелчок – и крышка багажника медленно поднялась.

      Я достала пакеты.

      И буркнула:

      – Спасибо за помощь…

      – Еще встретимся, котеночек мой… – это обещание, произнесенное тоном весьма мрачным, не предвещало ничего хорошего.

      И почему он Марека пиявкой называет?

      Учеба шла своим чередом.

      Остались