Название | Аввакум |
---|---|
Автор произведения | Владислав Бахревский |
Жанр | Биографии и Мемуары |
Серия | Духовная проза (Вече) |
Издательство | Биографии и Мемуары |
Год выпуска | 2010 |
isbn | 978-5-4484-7659-4 |
Прочитав житие, Никон обратился к Макарию и спросил его:
– Пастырь, посланный Богом от святынь Антиохии и всего Востока, вразуми нас, грешных, объясни, как понимать сказанное святым Мелетием и осененное небом.
Макарий поднял обе руки и сказал Никону и монахам:
– Я преемник и наследник престола святого Мелетия. Святой Мелетий показал: если три перста разлучены друг от друга, то и знамения нет. Кто тремя перстами на лице своем образ креста не образует, но творит двумя перстами, тот есть арменоподражатель. Если же ты почитаешь себя за православного, то соедини три перста и твори крестное знамение, как указал святой Мелетий.
Московский патриарх остался не вполне доволен ученой речью Антиохийского владыки. Все это увещевание. Много ли в увещевании проку, если не страшно?
И Никон принялся готовить особую службу на Неделе Православия.
В первое воскресенье Великого поста в Успенском соборе не то что яблоко, орешек бы и то не сыскал места, где упасть.
Служба была и для московских кремлевских служб чрезмерно долгая. Вечную память пели не только павшим в боях на польской войне боярам и дворянам, но и всем ратникам. Из особых ящиков доставали записки с именами и зачитывали. Ни один из убитых за два военных года не был забыт.
После невыносимо долгого, но важного для всех русских и для их царя действа к молящимся из Царских врат вышли восточные иерархи: кир Макарий, патриарх великого града Антиохии и стран Киликии, Иверии, Сирии, Аравии и всего Востока, сербский митрополит Гавриил и никейский митрополит Григорий. Все трое, подняв десницы, сложили три перста, и Макарий сказал:
– Сими тремя первыми великими персты всякому православному христианину подобает изображати на лице своем крестное изображение, а кто будет творить знамение по ложному преданию, тот проклят есть!
Митрополиты повторили анафему, а Никон благословил паству и отпустил по домам.
Неспокойно стало в Москве. Подожгли дом священника – уж больно щепоть-то свою выставлял, молясь пред алтарем. Попугали монахинь Новодевичьего монастыря, их Никон из украинских монастырей напривозил. Драки были, всякое баловство.
Никона, впрочем, и пролитая кровь не смутила бы. Во что уверовал, тому и быть.
Не смутясь брюжения