Дворяне 3. Сергей Николаевич Сержпинский

ство дают только в семь часов, и тихонько, чтобы никого не будить, стал одеваться. Но вот, к нему в прихожую вышла Соня. Они спали на одной кровати, и Сергей чувствовал, что она крепко спит. Однако она проснулась и сонными глазами смотрела на него.

      – Не забудь взять в дорогу пирожки, которые я вчера испекла, – напомнила она.

      Затем Соня поставила на керосинку чайник, чтобы муж перед уходом позавтракал. Они вместе попили чаю с пирожками и вполголоса разговаривали. Евпраксия, видимо, услышала их разговор и тоже вышла проводить сына. Сергей, перед уходом, зашёл сначала в маленькую комнату, где спал Коля, посмотрел на него, и потом зашёл в большую комнату, где спали Саша и Вова. Им был год, и в одноместной кроватке стало тесно. «Ничего, возможно, мне повезёт, и я обеспечу вам другую, более хорошую жизнь», – глядя на детей, подумал он. Когда Сергей надел пальто, и зимнюю шапку, собираясь уходить, первая обняла его мать и перекрестила:

      – Ангела хранителя тебе в дорогу, Серёженька.

      После свекрови, мужа обняла и поцеловала Соня, и Сергей быстро вышел из дома.

      Он шёл по неосвещённым улицам Данилова и чувствовал на своей щеке, тёплый, нежный поцелуй Сонечки. Радостные чувства нахлынули на него, от мысли, что жена его любит.

      К райкому партии Воронина велела прийти к шести часам утра, где намечался сбор делегации. Райком партии находился в двухэтажном деревянном доме на углу улицы, где он жил, и Сергей не торопясь шёл по скользкому тротуару. Вчера выпал первый снег, он начал таять, но за ночь подморозило. В некоторых окнах домов, мимо которых он проходил, зажигался свет от керосиновых ламп; люди просыпались и собирались на работу. Возле здания райкома партии ещё никого не было, Сержпинский пришёл первым, но через минуту к райкому подъехал автобус, осветив улицу фарами. Это был не обычный автомобиль с большой, продолговатой кабиной и с мотором впереди. В Данилове недавно организовали автотранспортное предприятие, в котором имелись несколько грузовых автомобилей и один небольшой автобус. Из автобуса вышла Анна Константиновна, видимо, шофёр сначала заехал за ней. Она поздоровалась с Сергеем и спросила:

      – Больше никто из делегатов, не подходил?

      – Нет, – ответил он и спросил. – А сколько человек должны с нами ехать?

      – Кроме нас ещё шестеро.

      От Ворониной сильно пахло духами. Она выглядела бодрой и выспавшейся, а Сергей наоборот имел сонный вид. Накануне Сержпинскому от профсоюза купили новый костюм, чтобы он в нём поехал в Москву, ничего другого приличного из одежды у него не было. На работу в школу он ходил в поношенных брюках и холщовой рубашке, или в старом пиджаке. А сейчас сверху на нём было осеннее пальто и кроличья шапка.

      «Ты костюм новый надел»? – озабоченно спросила Воронина и заглянула под воротник пальто у Сергея.

      – Да, Анна Константиновна, – смущённо ответил он.

      Сама она была одета с иголочки, в новом коричневом пальто и модной шляпке. Её губы были подкрашены помадой, чего раньше он за ней не замечал.

      К шести часам подошли и остальные члены делегации – это рабочие с железной дороги и с промкомбината. Местные большевики решили подарить портрет Калинину от коммунистов и трудящихся города Данилова. Заранее Михаилу Ивановичу отправили поздравительную телеграмму в честь праздника революции, и ко дню его рождения. В телеграмме сообщалось о подарке, который должны привезти. В автобусе портрета не было, а за ним, в последнюю очередь, зашли во вторую школу, где Сержпинский его рисовал.

      Сергей ещё вчера портрет завернул в холщовую ткань и обвязал верёвкой, чтобы в пути не испортить. Портрет осторожно прислонили к заднему сиденью, а затем привязали. Автобус члены делегации видели впервые в жизни, и им он казался совершенством техники. Все восторженно его разглядывали, а когда поехали, то радовались, как дети. Путь до Москвы оказался долгим и трудным. Автобус мог развивать скорость не более семидесяти километров в час, а по плохой дороге он двигался ещё медленнее. До Ярославля ехали почти три часа, с остановками. В некоторых местах на дороге булыжник провалился, и в этих углублениях стояла вода. Днём снег растаял, из-под колёс летела грязь, залепляя даже окна. Через Волгу перебрались на пароме, а в Ярославле автобус помыли, делегацию покормили и поехали дальше.

      Пассажиры в начале пути смотрели в окна, а потом начались разговоры на разные темы. Сергей сидел рядом с Костыговым Александром Михайловичем, представителем от железнодорожников. Он работал слесарем в депо. Кроме того, Костыгов тоже жил возле Преображенского пруда, и Сергей давно приметил его, ещё в клубе, на шахматном турнире. Всех членов делегации он знал и раньше, но близко с ними знаком не был. В качестве делегатов от железнодорожников в автобусе ехали, кроме Костыгова – Шарапов Константин и Булыгин Анатолий Иванович – бывший меньшевик, но потом примкнувший к большевикам. Теперь он являлся пенсионером, но выглядел бодро и участвовал во всех городских мероприятиях. Шарапов являлся секретарём партийной ячейки в депо.

      В Москву Даниловцы приехали в сумерки, в пять часов вечера, остановились в гостинице, в центре города, где их ждал представитель кремлёвской администрации.