Пятна на солнце. Александр Леонидович Аввакумов

капитана. – Надо было тебя чикнуть, и проблем бы не было.

      – Если понял, то почему не чикнул?

      Мужчина не ответил. В комнату вошел Говоров. Не говоря ни слова, он ударил мужчину в лицо кулаком.

      – Тварь! Была бы моя воля, я бы тебя… прямо здесь без суда и следствия.

      Мужчина ладонью вытер кровь из разбитого носа и сплюнул на пол. Вслед за сотрудником милиции в комнату вошел Храпов.

      – Это он убил Витьку Никитина, – произнес он. – Может, его к стене?

      – Не торопись, от стены он не убежит. А пока уведите его и приступайте к обыску. Посмотрите внимательно в сарае, там должны находиться осветительные ракеты.

      Сорокин вышел из дома и, попрощавшись с Говоровым, направился к машине. Через час он уже был на рабочем месте.

      Сев за стол, он позвонил дежурному и приказал привести к нему раненого Рашпиля.

      – Присаживайся – предложил ему капитан.

      Рашпиль, хромая на левую ногу, прошел в кабинет и сел на табурет. Он с вызовом посмотрел на капитана и сплюнул на пол. Сорокин молча вышел из-за стола и, сняв с арестованного шапку, бросил ее на плевок и ногой растер плевок. Подняв шапку, он надел ее на диверсанта.

      – В следующий раз вытрешь плевок своим лицом. А сейчас: фамилия, имя, отчество? – Он взял со стола ручку, приготовился писать.

      – Не помню, – с ухмылкой ответил Рашпиль. – Раньше помнил, а теперь нет.

      – Тогда начнем с того, что я тебе скажу, где ты находишься. Это специальный отдел НКВД. Понял? Ты оказал вооруженное сопротивление сотрудникам и только это потянет лет на двадцать пять как минимум, но могут приговорить и к «вышке». Это первое. Второе, ты наводил немецкие самолеты на цели, а за это – расстрел. Однако при оказании помощи следствию, можно избежать казни. Так что твоя жизнь зависит только от тебя.

      Лицо Рашпиля исказила кривая ухмылка. Похоже, слова капитана НКВД не произвели на него никакого впечатления. Наверняка он хорошо понимал, что его, оказавшего вооруженное сопротивление сотрудникам НКВД, расстреляют, и никакое сотрудничество со следствием не спасет его от высшей меры.

      – Не нужно мне ездить по ушам, начальник. Оставьте ваши «ля-ля-тополя» для других. Я отлично понимаю, что меня ждет впереди. У меня за спиной пять ходок, и я жизнь знаю не по учебникам.

      – Неужели ты думаешь, что я не заставлю тебя рассказать все, что ты знаешь о диверсантах? В этих стенах начинают говаривать даже кирпичи, если к ним обращаются с вопросами. Поэтому я предлагаю тебе самому все рассказать, чтобы не испытывать неприятные моменты.

      – Мне не нужны ваши советы, гражданин начальник. Оставьте их для своих подчиненных.

      На столе Сорокина зазвонил телефон. Он снял трубку и услышал голос майора. Выслушав его, он посмотрел на сидевшего перед ним арестованного, который прислушивался к их разговору.

      – Да, я сейчас приеду, – произнес Сорокин и положил трубку.

      – А здорово он вас, начальник, – восхищенно произнес Рашпиль. – Я бы даже сказал – классически.

      Капитан вызвал