Пятна на солнце. Александр Леонидович Аввакумов

измученный голодом и жаждой, он набрел на одинокий хутор. Он долго наблюдал за домом, стараясь определить, есть кто в избе или нет. Наконец, дверь дома открылась, и из него вышел мужчина в белой рубахе. Он прошел в хлев, откуда доносилось голодное мычание коровы. Пока мужчина находился там, майор успел сделать две короткие перебежки и оказался рядом с плетнем. Он упал в высокую траву и стал ждать, когда мужчина выйдет. Ждать пришлось недолго: тот вышел во двор, держа в руках вилы.

      – Отец! Ты один? – спросил его Бекметов. – В доме немцы есть?

      От неожиданности мужчина выронил вилы. Он со страхом посмотрел на плетень, из-за которого доносился мужской голос.

      – Кто ты? – спросил он дрожащим от напряжения голосом. – Выходи, а то я тебя вилами.

      Он поднял их с земли и направился к плетню. Майор встал в полный рост.

      – Я тебя, отец, спросил, ты один в доме? – снова задал ему вопрос Бекметов. – Что молчишь?

      – А кому еще здесь быть? Дочка перед войной поехала в Минск и не вернулась, а баба вот уже месяц лежит, не встает.

      Офицер быстро перемахнул через изгородь и подошел к старику.

      – Отец, дай мне что-нибудь поесть, а то я вторые сутки без еды и воды.

      – Пойдем, так и быть, накормлю, – произнес старик и, повернувшись, направился в дом.

      Бекметов с жадностью набросился на холодную картошку, которую хозяин поставил на стол. Пока он ел, старик вышел из комнаты в сени. Майор допил из крынки молоко и ладонью вытер губы. Раздался скрип открываемой двери: в комнату вошел старик, сжимая в руках винтовку.

      – Руки подними! – произнес он ровным голосом, в котором чувствовалась решимость.

      – Ты что, старик, с ума сошел? – сказал майор и посмотрел на лежавший на столе нож. – Я сейчас уйду. Спасибо тебе за пищу.

      – Подними руки, краснопузый! – уже другим тоном произнес старик. – Подними, а иначе застрелю! Больше повторять не буду!

      Бекметов схватил со стола нож, но сильный толчок в плечо отбросил его к стене. Из раненого плеча заструилась кровь. Скрутив майора, старик вывел его во двор, где уже стояла запряженная в телегу лошадь.

      – Садись, – приказал он ему.

      Повалив его в телегу, старик стеганул лошадь по крупу, от чего та вздрогнула и понеслась по дороге в сторону Минска.

* * *

      Концлагерь, в который попал Бекметов, находился на окраине Минска. От лагеря до его дома было недалеко, и он каждый день внимательно вглядывался в лица женщин, которые бросали через забор из колючей проволоки вареную картошку и куски хлеба, стараясь увидеть среди них свою жену. Однажды ему показалось, что к забору подошла она. Он бросился к ней, но это оказалась совсем незнакомая женщина.

      – Гражданочка! Вы местная? Я жил здесь недалеко. Улица Коммунаров, дом девять, квартира два. Моя фамилия Бекметов. Передайте жене, что я жив!

      Женщина хотела бросить ему картофелину, но очередь немецкого автоматчика, остановила эту попытку. Она уронила на землю кошелку и бросилась