Изобретение Вальса (сборник). Владимир Набоков

на земле греха.

      Люби, гори – все нужно, все прекрасно…

      Часы огня, часы любви из жизни

      выхватывай, как под водою раб

      хватает раковины – слепо, жадно:

      нет времени расклеить створки, выбрать

      больную, с опухолью драгоценной…

      Блеснуло, подвернулось, так хватай

      горстями что попало, как попало, –

      чтоб в самый миг, как лопается сердце,

      пятою судорожно оттолкнуться

      и вывалить, шатаясь и дыша,

      сокровища на солнечную сушу

      к ногам Творца, – он разберет, он знает…

      Пускай пусты разломанные створки,

      зато гудёт все море в перламутре.

      А кто искал лишь жемчуг, отстраняя

      за раковиной раковину, тот

      придет к Творцу, к Хозяину, с пустыми

      руками – и окажется в раю

      глухонемым…

      Иностранец

      (подходя)

                  Мне в детстве часто снился

      ваш голос…

      Дандилио

                  Право, никогда не помню,

      кому я снился. Но улыбку вашу

      я помню. Все хотелось мне спросить вас,

      учтивый путешественник: откуда

      приехали?

      Иностранец

                  Приехал я из Века

      Двадцатого, из северной страны,

      зовущейся…

      (Шепчет.)

      Мидия

              Как? Я такой не знаю…

      Дандилио

      Да что ты! В детских сказках, ты не помнишь?

      Виденья… бомбы… церкви… золотые

      царевичи… Бунтовщики в плащах…

      метели…

      Мидия

                  Но я думала, она

      не существует?

      Иностранец

                  Может быть. Я в грезу

      вошел, а вы уверены, что я

      из грезы вышел… Так и быть, поверю

      в столицу вашу. Завтра – сновиденьем

      я назову ее…

      Мидия

                  Она прекрасна…

      (Отходит.)

      Иностранец

      Я нахожу в ней призрачное сходство

      с моим далеким городом родным, –

      то сходство, что бывает между правдой

      и вымыслом возвышенным…

      Второй гость

                                          Она,

      поверьте мне, прекрасней всех столиц.

      Слуги разносят кофе и вино.

      Иностранец

      (с чашкой кофе в руке)

      Я поражен ее простором, чистым,

      необычайным воздухом ее:

      в нем музыка особенно звучит;

      дома, мосты и каменные арки,

      все очертанья зодческие – в нем

      безмерны, легкие, как переход

      счастливейшего вздоха в тишину

      высокую… Еще я поражен

      всегда веселой поступью прохожих;

      отсутствием калек; певучим звуком

      шагов, копыт; полетами полозьев

      по белым площадям… И говорят,

      один король все это сделал…

      Второй