Изобретение Вальса (сборник). Владимир Набоков

нам грудь не выбьет… А поэт,

      что мысль свою на звуки разбивает?

      А девушка, что молит об ударе

      мужской любви? Все, Ганус, разрушенье.

      И чем быстрей оно, тем слаще, слаще…

      Элла

      Теперь сюртук, перчатки – и готово!

      Отелло, право, я довольна вами…

      (Декламирует.)

      «Но все же я тебя боюсь. Как смерть,

      бываешь страшен ты, когда глазами

      вращаешь так. Зачем бы мне бояться, –

      не знаю я: вины своей не знаю,

      и все же чувствую, что я боюсь…»

      А сапоги потерты, да уж ладно…

      Ганус

      Спасибо, Дездемона…

      (Смотрится в зеркало.)

                          Вот каков я!

      Давно, давно… Мидия… маскарад…

      огни, духи… скорее, ах, скорее!

      Поторопитесь, Элла!

      Элла

                              Едем, едем…

      Тременс

      Так ты решил мне изменить, мой друг?

      Ганус

      Не надо, Тременс! Как-нибудь потом

      поговорим… Сейчас мне трудно спорить…

      Быть может, ты и прав. Прощай же, милый…

      Ты понимаешь…

      Элла

                      Я вернусь не поздно…

      Тременс

      Иди, иди. Клиян давно клянет

      тебя, себя и остальное. Ганус,

      не забывай…

      Ганус

                  Скорей, скорее, Элла…

      Уходят вместе.

      Тременс

      Так мы одни с тобою, змий озноба?

      Ушли они – мой выскользнувший раб

      и бедная кружащаяся Элла…

      Да, утомленный и простейшей страстью

      охваченный, свое призванье Ганус

      как будто позабыл… Но почему-то

      сдается мне, что скрыта в нем та искра,

      та запятая алая заразы,

      которая по всей моей стране

      распространит пожар и холод чудной,

      мучительной болезни: мятежи

      смертельные; глухое разрушенье;

      блаженство; пустота; небытие.

      Занавес

Сцена II

      Вечер у Мидии. Гостиная; налево проход в залу. Освещенная ниша направо у высокого окна. Несколько гостей.

      Первый гость

      Морн говорит, – хоть сам он не поэт:

      «Должно быть так: в мельканье дел дневных,

      нежданно, при случайном сочетанье

      луча и тени, чувствуешь в себе

      божественное счастие зачатья:

      схватило и прошло; но знает муза,

      что в тихий час, в ночном уединеньи,

      забьется стих и с языка слетит

      огнем и лепетом…»

      Клиян

                      Мне не случалось

      так чувствовать… Я сам творю иначе:

      с упорством, с отвращеньем, мокрой тряпкой

      обвязываю голову… Быть может,

      поэтому и гений я…

      Оба проходят.

      Иностранец

                          Кто