Солги со мной. Сабин Дюран

не мой контингент. И все равно – нахалка!

      Здесь внизу пахло сырой бумагой, по́том и прикосновениями других людей. Снова повеяло равнодушием. Пока я листал желтеющие томики в мягкой обложке, в голове само собой всплыло последнее письмо издателя: «Слишком экспериментально… Неформат… Почему не написать роман, где есть хоть какое-то действие?» Я встал. Шли бы вы куда подальше! Сейчас как можно достойнее покину эту лавку и зарулю в Лондонскую библиотеку или – быстрый взгляд на часы – в «Граучо». Скоро три. Кто-нибудь в клубе да и угостит выпивкой.

      С тех пор я не раз силился вспомнить, зазвенела ли дверь, с колокольчиками она там или нет… Когда я вошел, магазин казался пустым, но среди полок легко спрятаться, вот как я, и наблюдать исподтишка. Он притаился внутри? Пахло ли ароматом «Вест индиан лаймс»? Почему-то мне это важно. А может, нет, и сознание просто ищет логическое объяснение чистой случайности.

      – Пол! Пол Моррис!

      Из-за стеллажа торчала голова. Я быстро провел «инвентаризацию»: близко посаженные глаза, залысины, придававшие лицу нелепую форму сердечка, невыдающийся подбородок. Вспомнил я его благодаря широкой щели между передними зубами. Энтони Хопкинс, из Кембриджа, с моего потока. Историк, если не ошибаюсь. Пересекались несколько лет назад на отдыхе в Греции. Смутное ощущение, что я предстал тогда не в лучшем свете.

      – Энтони? Энтони Хопкинс?

      Он раздраженно нахмурился.

      – Эндрю…

      – Да, конечно, Эндрю! Эндрю Хопкинс. Извини! – Я похлопал себя по лбу. – Сколько лет, сколько зим!

      Я отчаянно копался в памяти. Мы с Саффрон, тусовщицей, с которой я тогда спал, и ее друзьями поехали на экскурсию вокруг острова. Когда сошли на берег, я их потерял. Вроде бы пили. Эндрю одолжил мне денег?.. Сейчас он стоял передо мной в костюме в тонкую полоску и протягивал мне руку. Я ее пожал и добавил:

      – Да, давненько не виделись…

      – Последний раз – на Пиросе, – хохотнул он.

      Через руку у него был переброшен мокрый плащ. Продавщица, прислушавшись, поглядывала в нашу сторону.

      – Как ты? Все еще сочинительствуешь? Видел твою колонку в «Ивнинг стандард». Книжное обозрение? Нам тогда понравилась твоя книжка. Сестра была в восторге, что ее напечатали.

      – О, спасибо! – Я кивнул.

      Ну конечно, его сестра! Немного общались в Кембридже.

      – «Примечания к жизни»… – Я говорил громко – пусть маленькая шалава на кассе поймет, что упустила. – Да, многие хвалили. Видимо, задело за живое. В «Нью-Йорк таймс», кстати, написали…

      – Состряпал увлекательное продолжение? – перебил он.

      Девчонка наклонилась, чтобы включить тепловую пушку. Я сделал шаг в сторону и, к своему удовольствию, успел разглядеть мягкую выпуклость груди в розовом лифчике.

      – Вроде того.

      Я не собирался распространяться о сиквеле, который произвел эффект мокрой петарды, и вялых продажах следующих двух книг.

      – Работник творческого цеха! Всегда что-то занимательное в жизни. Не то что у нас, бедных юридических крыс!

      Продавщица