Пора любви. Владимир Ильич Титомиров

ты ещё хочешь, то я, вероятно, приеду в Ленинград. Я уже получила письмо от сестры, которая очень хочет видеть меня, ну и т. д.

      Вадька, не обижайся! Ладно? Если приеду, я тебе всё объясню.

Марина (целую).

      25.10.56 г.

      Дорогая!

      Признаться откровенно, я не на шутку обиделся на тебя за тон и слова твоего письма. Я несколько раз перечитывал его и не верил, что это ты могла написать. И это – после предыдущего письма, такого тёплого и нежного! То письмо в тот день я разорвал на мелкие кусочки и уничтожил. Это было первое письмо, с которым я так обошёлся. Оно было – как пощёчина. Мне было стыдно при одной мысли, что его может кто-нибудь прочесть. Но другое, написанное перед этим, я прочёл ещё вчера, – стало как-то грустно, и я решил, что всё же через пару дней напишу тебе пару слов.

      И потом ты не представляешь, как мне самому неприятно брошенное так неуместно слово (слово – не воробей…) «дура». Я не раз об этом думал прежде и каждый раз ругал себя. У меня до сих пор не выходит из головы эта вдруг откуда-то выскочившая фраза. У меня было тогда такое чувство, что её сказал не я, а кто-то другой в моём присутствии. Но извиняться я тоже считал глупым. Это ничего не меняло бы, – всё равно уже сказано, сказано глупо, неуместно. А твои слова в конце того письма не раз приводили меня к мысли: "Если бы и стоило назвать, то теперь…", но я тут же вспомнил Зерновую, неловкость того момента, а затем – многое хорошее, что было тогда, а после всего – нежность твоего предпоследнего письма (твоё "целую глазки"), буквально сводившего меня с ума, а после него – опять холодный душ последнего письма и т. д. и т. п. по кругу. Думал я и не понимал.

      И сейчас полученное твоё письмо всё поставило на место. Значит, я всё же правильно понимал тебя, ты не могла, если хоть сколько-нибудь дороги наши отношения, свести их к пошлости, которой, увы, много в жизни, но которая не украшает людей и их отношения. Ну, хватит об этом, постараемся забыть. Я считаю, что то письмо от тебя не получал. Правда, это письмо, опять же будь на твоём месте другая (К тебе я такие мысли не хочу относить.), можно рассматривать так же и как тонкое предупреждение всяких неосторожных слов и поступков с моей стороны. В общем, не хочу осложнять наши отношения. Отношусь к тебе по-прежнему. Будем надеяться, что ещё не поздно устроить праздники получше.

      Короче говоря, Маринка, жду от тебя весточку. Напиши мне о времени твоего приезда. Если это будет не с 7 час. утра до 6 вечера, я тебя встречу на вокзале. Напиши мне подробно всё, что ты думаешь, какие у тебя планы, когда приедешь и как встретимся.

С приветом. До встречи, целую крепко,по-прежнему твой Вадим.От автора

      Приближались ноябрьские праздники. Обоим хотелось увидеться. И похоже, оба боялись, как бы что-нибудь непредвиденное или какое-нибудь ещё неосторожное слово не помешали встрече, которой оба очень хотели, даже смотрели на эти праздники, как на критический момент, от которого зависела судьба их дальнейших отношений: накал чувств на самом деле достиг предела, после которого без встречи мог быть срыв. А пока шло время, шли и письма.

      30.10.56 г.

      Вадя!

      Приеду