Дни Бочонка. Михаил Пономарев

Гостя трудно было назвать семьянином, он походил скорее на начинающего холостяка, способного жить свободно, притом, вопреки стереотипам, сохранять аристократический внешний вид. Лицо его выглядело молодым, однако, как оказалось позже, гораздо старше своего возраста.

      Садёнов представил нас друг другу. Вновь вошедший Владислав Демидович Боголюбский был родным братом Демида Демидовича Сатанова. На мой как бы в шутку заданный первый вопрос о разных фамилиях чуть ли не разразился семейный конфликт. Из него я узнал, что изначально оба брата были Боголюбскими, но когда старший Демид Демидович женился, то взял фамилию своей избранницы Валентины Ивановны Сатановой, женщины часто бывавшей в состоянии озлобленности ко всему сущему. Возможно из-за этого она сразу не понравилась Владиславу Демидовичу. А когда он узнал, что старший при бракосочетании выбрал фамилию жены, то так разозлился на незадачливого брата, как не злился ещё никогда в жизни. Прямо на свадьбе младший, изрядно выпив, осыпал старшего изощрёнными ругательствами и проклятиями, едва не ставшими причиной драки. Именно этим запомнилась свадьба всем гостям на ней присутствовавшим. Не спасли даже удивительно огромный торт, снятый в аренду дорогой лимузин и стая белых голубей. Междоусобица оказалась куда впечатляюще.

      Братья практически не общались (так тесно, как это обычно подобает близким родственникам) друг с другом почти что четыре года, и вот, в последнее время они стали всё чаще оказываться в одной компании, организованной Андреем Павловичем, который, между прочим, поставил себе целью помирить их.

      Пару лет назад Садёнов, во времена междоусобицы Боголюбских, при случайных обстоятельствах познакомился с ними обоими. При, опять же, случайных обстоятельствах узнал от каждого сию занимательную историю (практически в одно и то же время!) и поставил себе задачу помирить конфликтующих братьев. Как Демида Демидовича, так и Владислава Демидовича он считал весьма интересными людьми, потому решил сделать доброе дело; "в коем-то веке!" – как он сам сказал.

      – Снова за Бога своего агитируешь, Сатанов? – спросил Боголюбский, садясь за стол рядом со мной.

      – А тебе какое дело, нехристь?

      – Мне, собственно, никакого. Разве что лицемерие твое раздражает. Да и куда там о Боге: мы в каком времени живем? Бог уже устарел. Ему и не позвонить никак. – усмехнулся Владислав Демидович, – Литературная классика вечна, а вот бог устарел. В общем, пустой разговор.

      – Понятно. Как был, так и остался. Это для тебя, потребителя, только всё новое нужно, да побольше, куда ж в высокое верить. Много – мало, новое – старое, модное – не модное. Понятно почему у тебя в голове каша.

      – Думай как хочешь, мне всё равно.

      – Бестолочь.

      – Попрошу вести себя спокойно.

      – Чёрт с тобой и семь проклятий. Давайте выпьем лучше.

      Все встали и с недоумевающими лицами подняли рюмки. Боголюбский пить отказался.

      – Атеист, а праведника из себя строит, вот потеха!

      – Твоё какое дело?

      Старший брат не расслышал вопроса младшего, так как