Песнь виноградной лозы. Запах трав. Ирина Николаевна Кашкадамова

расправив плечи, подтянувшись, были польщены таким вниманием. Одна из девушек повисла на шее Алеся, другая целовала его в щёки.

      Потом был обед. Столы и скамьи расставлены были прямо на улице города, под раскидистыми деревьями. Во главе стола, рядом с Филиппом и Аминтором, посадили Павку и Ильку, а ещё его, Ясона. Вокруг всё было увешено цветами и гирляндами из лент. Прибывшие с Алесем эфебы, в почётном карауле стояли вокруг стола, остальные в начищенных доспехах, разливали взрослым вино, приносили блюда. Столы были накрыты посреди площади, и отовсюду к ним стекались люди. Не сказать, чтобы празднично разодеты, но в чистом и добротном. Гиматии , в которые они кутались из-за прохладного и свежего воздуха, задувающего из леса, были из дорогих шерстяных тонких тканей сочных цветов.

      Яська с детства видел изображения эллинов и считал, что они так и ходят, как их изображали художники, но то ли эгейцы так и не стали эллинами и придерживались ванских традиций, то ли художники, когда рисовали, видели что-то своё…, но все мужчины были в штанах, как ионийцы и многие женщины помоложе тоже штанами не брезговали.

      Только детишки лет до 7 бегали с голыми попками которые почти не скрывали развевающие эксомисы . Мужчины и женщины постарше в длинных, до щиколоток хитонах с рукавами из плотной мягкой ткани, расшитых или расписанных набивным рисунком из ярких орнаментов. И в одежде, и в жестах читались простота и достоинство.

      Степенность старших совсем не угнетала и не давила на веселье молодёжи. Шутки звучали за столом.

      Женщины кокетничали, требуя к себе внимания. Смех и беззаботность правили на празднике. За столом не было чужаков. Сюда отдохнуть от напряжённой жизни в новой столице приезжала аристократия. Тут все были равны – от басилевса и александроса, до простого эгейца. Хотя можно ли назвать простым человека древних законов, где нет раболепия и угодничества, где чтят гордость, достоинство и честь.

      Яська, сидя на дереве, усмехнулся, вспомнив, как потом пел сын Филиппа, малолетка. Это был стройный мальчишка 12 лет, с белой молочной кожей и длинными льняными волосами. Его лицо было мечтательное и одновременно дерзкое, утончённое и в то же время решительное. Звали его Суриком, и он действительно напоминал озорной солнечный лучик. Если бы эгейский басилевс выпустил его на конкурсе, ну и, естественно, заплатил судьям, мальчишка бы уже учился в храме Муз, а потом бы руководил военными хорами. И, судя по Филиппу, он бы с удовольствием сбагрил сыночка, да вот неприятность – тот возрастом не вышел. А через 4 года, когда конкурс повторится, ему уже будет 16 и опять по возрасту не попадёт.

      К закату весь молодняк расползся от стола, при взрослых остались только эфебы. Даже старших девчонок прогнали.

      И вот тогда Илька с компанией куда-то собрались, и тихонько, чтобы их никто не заметил, ускользнули.

      Сегодня Яська с утра сидит, наблюдает за эгейцами. Хорошо, что ещё не тормошат. Вон, мальчишки уже учатся. Хотя, почему только мальчишки? Скорее, вся молодёжь. С одной стороны хорошо, что его пока не трогают,