Мэдук. Лионесс. Том III. Джек Вэнс

Соллас. – Но где их приобрести?»

      Умфред пожал плечами: «Это непросто; многие лучшие экземпляры уже разобраны. Тем не менее, усердные поиски все еще позволяют находить уникальные вещи – изредка их приносят в дар или предлагают в продажу. Освобождение святынь, захваченных неверными, способствует пополнению запаса реликвий. А иногда их удается обнаруживать в самых неожиданных местах. Чем раньше мы начнем такие поиски, тем лучше».

      «Эту возможность нужно будет обсудить подробнее», – решительно сказала королева, после чего повернулась и резко спросила: «Оттилия, что с вами? Вы явно не находите себе места!»

      «Вы правы, ваше величество, – сокрушенно призналась леди Дездея. – Я в полной растерянности; не знаю, что и думать».

      «Тогда расскажите, что случилось, и мы вместе поможем найти выход из вашего затруднения».

      «Боюсь, ваше величество, что такие сведения я могу сообщить вам только наедине».

      Королева Соллас недовольно подняла брови: «Что ж, если вы настаиваете, мы примем меры предосторожности». Она повернулась к фрейлинам: «Возникает впечатление, что нам придется уступить капризу леди Дездеи. Я приму вас позже. Эрмельгарта, когда ты будешь нужна, я тебя вызову».

      Надменно задрав носы, Бортруда и Партенопа удалились из гостиной вслед за горничной. Отец Умфред задержался, но никто не предложил ему остаться, и он тоже вышел.

      Без лишних слов леди Дездея изложила последовательность событий, вызвавшую у нее такое смятение: «Принцессе Мэдук как раз пора было заняться дикцией, что совершенно необходимо – она то проглатывает, то распевает гласные, как портовая потаскушка. Когда я проходила по служебному двору, направляясь с этой целью в апартаменты принцессы, мне на шею шлепнулся кусок прогнившего фрукта, явно намеренно брошенный сверху. Должна признаться, что я сразу стала подозревать принцессу, время от времени позволяющую себе подобные проказы. Тем не менее, взглянув вверх, я обнаружила на галерее его величество, наблюдавшего за мной с исключительно странным выражением лица. Если бы у меня было необузданное воображение и если бы на галерее оказался кто-нибудь другой, а не его августейшее величество – а он, конечно же, руководствуется самыми разумными соображениями во всех своих действиях – я могла бы сказать, что заметила на его лице торжествующую усмешку или, точнее выражаясь, выражение мстительного злорадства!»

      «Невероятно! – развела руками королева Соллас. – Как это может быть? Я изумлена не меньше вашего. Его величество, как известно, не расположен дурачиться и проказничать».

      «Разумеется! Тем не менее…» – леди Дездея раздраженно обернулась, так как в гостиную – с лицом, искаженным гневом – ворвалась леди Триффин.

      «Нарцисса! – сухо сказала ей леди Дездея. – Будьте добры, обратите внимание на то, что я обсуждаю с ее величеством самый серьезный вопрос. Если бы вы могли подождать…»

      Леди Триффин, женщина не менее строгой