Мятеж на острове. Летопись Моттеруэля. Вадим Боратинский

в это время уже появлялись клиенты. Он вышел на широкую площадь, единственную, пожалуй, во всем городе. Арвенхолл не отличался своими размерами, но он высоко заползал на две воздымающихся рядом с ним горы, а потому жителей вмещал не меньше громадного Ниста. Но не было в нем широких аллей и просторных площадей, ибо на таком крутом подъеме устраивать их несподручно. Лишь в одной части города, где он выходил на ровную, как стол, скалу между двумя пиками, можно было почувствовать себя, как в речной столице. Хоть архитектура и отличалась разительно – защищенные крепкими высокими стенами, в Нисте преобладали дома из черного дерева, надежные и приветливые. Здесь же, в столице Харнауса, все было сооружено из светлого камня, поблескивающего в солнечный день, подобно золоту. Каждая конюшня, каждая сторожевая башня и даже городская стена могли затмить своим блеском золотую корону. Теперь же их сияние угасло, но все еще поражало взор неподготовленного гостя этого дивного города. Дома в Арвенхолле срослись один с другим, чтобы драгоценная земля между стен не пропадала даром. А чуть выше крыш уже начиналась улица нового яруса. Но не в этой части города – здесь все было иначе. Дома расположились на одном уровне, между некоторыми даже ютились крошечные садики. Широкие улицы здесь стекались одна в другую и все, в конце концов, впадали в необъятное озеро храмовой площади.

      Именно здесь над роскошными особняками не самых бедных людей города возвышался храм Айнура. Непревзойденная красота его приковывала взгляд еще за лигу от города, но снизу он казался воистину величественным творением. Многочисленные пики его, такие тонкие, что с трудом представляется, как они удерживаются на весу, врезаются в небо так высоко, что даже кажется, будто достигают высоты самого замка. А ведь тот нависает над городом, высеченный в скале руками искусных мастеров древности. Даже самый нерелигиозный человек невольно преклоняется перед обителью главного из людских богов – покровителя верховной власти и самого Императора.

      Фардела же более всего восхищало в храме не то, что в нем снисходят до общения с людьми высшие силы, а работа мастеров – сравниться с этой постройкой мог, разве что, замок, который в пасмурные дни даже прятался в облаках и дал этой своей особенностью название городу. Чернокнижник часто приходил на площадь, просто чтобы полюбоваться видом на столицу: отсюда были видны и обе скалы, на которые он поднимался – Маяк и Графская, и, разумеется, сам замок. И даже сейчас, в эти тревожные минуты, он позволил себе задержаться тут и перевести дух. Однако не забыл, что опоздания чернокнижникам прощают без особого желания, а потому ускорил шаг в сторону Маяка – скалы, что расположилась напротив замка.

      Теперь его путь лежал по оживленным узким улочкам, на которых редко можно было прогуляться, не встретив повозку или, по крайней мере, пару-тройку всадников. Крутой подъем ощущался здесь, но каждый житель столицы с детства привык к подобным трудностям, и Фардел был из таких.

      В этой части