Сказания о земле Русской. От Тамерлана до царя Михаила Романова. Александр Нечволодов

с ее государем, митрополитом и народом сделалась, так сказать, средоточием истинной Христовой веры, к которому все более и более начали стремиться сердца всех православных людей. Она стала скоро в сознании этих людей Третьим, и последним Римом, так как в Первом – древнем Риме – православие образовалось впервые, во Втором – Византии – оно укрепилось и распространилось на многие народы, а в Третьем Риме – Москве – оно должно сохраняться до скончания века. Четвертому же Риму не быть.

      Этому значению Москвы в деле сохранения православия русские люди обязаны, конечно, всецело Божией благодати, осенившей благодушного и слабого Василия Темного восстать, как скала, против Флорентийской унии. «Это одно из тех великих решений, – говорит наш историк С. Соловьев, – которые на многие века вперед определяют судьбы народов. Верность древнему благочестию, провозглашенная великим князем Василием Васильевичем, поддержала самостоятельность Руси в Смутное время 1612 года, сделала (как мы увидим) невозможным вступление на Московский престол польского королевича, повела в борьбе за веру в польских владениях, произвела соединение Малой России с Великой, условила падение Польши, могущество России и связь последней с единоверными народами Балканского полуострова». Мы, православные русские люди, живущие в настоящее время, должны постоянно об этом помнить.

      Флорентийская уния, отвергнутая в Москве, была, конечно, встречена с живейшей радостью католиками в Польше и Литве. Польский король Владислав Ягайлович дал жалованную грамоту присоединенному русскому духовенству Западной Руси «ввиду соединения церквей», рассчитывая, что его митрополитом будет Исидор. Но Исидор бежал из Москвы, нигде не останавливаясь, ни на Руси, ни в Литве; после же того, как Владислав был убит под Варной, брат его Казимир, не желая ссоры с Москвой, признал Иону митрополитом и над Западнорусской церковью, в которой поэтому, конечно, не было и речи об унии.

      Но папы не так легко хотели от нее отказаться, и в 1458 году отправившийся в Рим, после взятия Царьграда турками, константинопольский патриарх Григорий Мамма, заискивая к папе, поставил митрополитом для Западной Руси некоего епископа Григория, ученика и ревностного последователя кардинала-митрополита Ионы из северо-восточных владык, которые отправили западнорусским епископам увещание не принимать к себе Григория. На это Казимир, ведя свою обычную игру в две руки, не согласился и даже предложил Василию Темному избрать Григория вместо Ионы и для северо-восточных епархий, ссылаясь на то, что Григорий привез с собой грозное послание папы, в котором тот повелевал: «Поймать и сковать нечестивого отступника Иону». Но Василий, разумеется, не согласился. Русская же митрополия вновь разделилась, и на этот раз окончательно.

      Разделение это крайне горестно подействовало на святого Иону, который, поставив себе преемником епископа Феодосия Ростовского, преставился в 1461 году, прославившись еще при жизни чудотворением. После