Направляемые медитации, исследования и исцеляющие практики. Стивен Левин

мыслеформа, носящая имя «Я», и мыслеформа, носящая имя «Ты», но на самом деле есть лишь гул бытия, таковость. И мы полагаем, что можем оценить различие между ними. Вот она, сущность мышления! Для оценивающего ума, этого холодного судьи, всё предстаёт как «другой», в том числе и он сам, и чем больше он осуждает других, тем больше будет осуждать самого себя. Отсюда черпают свою целительную силу слова Иисуса: «Не судите, да не судимы будете».

      Милосердие – это противоположность осуждения. Это сердечная открытость, а не бездумное отгораживание. Милосердие усиливает интуицию момента. Оно является сущностью ответственности, обширной почвой, которая позволяет нам откликаться на жизнь, в отличие от узкого выступа реагирования, ограничивающего её. Милосердие объединяет; осуждение разделяет. Милосердие – это голос единства, голос нашей «природной доброты». Осуждение – это холодный ветер, носящийся в бездне между сердцем и умом. Когда присутствует милосердие, вы не осуждаете себя за его отсутствие. Оно открыто даже для нашей закрытости. Осуждение относится ко всему с равной жестокостью. Осуждение ранит; милосердие исцеляет.

      Некоторые понимают милосердие как жалость, но жалость порождается страхом – жалость хочет не переживать чужую или собственную боль. Когда мы прикасаемся к боли со страхом, то речь идёт о жалости. Когда мы боимся своей собственной боли, мы испытываем жалость к себе. Но когда мы прикасаемся к боли с любовью – мы проявляем милосердие. Милосердие является благословением. Жалость – препятствием.

      Мы учимся проявлять любовь, наблюдая за тем, как в нас мало любви. Осознавая те особенности страха и гнева, которые порождают боль, и проживая невыносимую замкнутость ума и тела, мы созерцаем, как затемняется наша естественная свобода. Исследуя области ума, наполненные обидой и виной, а также момент разделённости с другими и с нашей собственной глубочайшей природой, мы ощущаем, что практика движется «в правильном русле».

      Медитацию следует начинать с заботливого обращения к самому себе с пожеланием благополучия, которое выражается в словах: «Пусть я буду счастлив», «Пусть я буду свободен от страдания». Поначалу эти слова могут произноситься во многом механистически, как слова – и ничего больше. На начальном этапе они могут восприниматься с привычной безжалостностью, порождаемой чувствами неудовлетворённости и неполноценности: «Что это, как не самоуспокоение, это настоящее бегство от реальности!» Когда мы впервые пытаемся проявить любовь по отношению к себе, на первый план часто выходит мысль о том, что мы этого не заслуживаем. Может заявить о себе наша повседневная боль, разнообразными аргументами пытаясь убедить нас не идти вглубь. Страх отвлекает от исследования, мешает отпускать, рассеивает целительный покой. Эти доводы возникают из‑за моментов обусловленности, которые являются ценнейшими объектами для наблюдения. Они обращают наше внимание на многое из того, что не позволяет нам увидеть совершенство, сияние настоящего. Из-за привязанности