Бог пива. Константин Крапивко

трактирщик, – флягу, забравшую в себя месяцы самоотверженного труда, дипломную работу, гордость гильдии богов виноделия…

      – Я не знал, – сказал я, – не знал, что она такая ценная. Я первый день здесь.

      – А-а, – смягчился Джем, – тогда ладно. Ничего тогда…

      – Знал бы – отказался, – покривил душой я, развивая успех. И, подумав, что вряд ли увижу щедрого толстяка еще раз, добавил: – Верну при первой же встрече!

      Трактирщик снова пошарил под стойкой и положил рядом с молотком шишковатую дубину.

      – Это что же получается, – затянул он, – человек ему самое дорогое дарит, а этот, получается, брезгует…

      – Стоп! – сказал я. – Стоп. Я не брезгую. Я еще как не брезгую, – и, присосавшись к фляге, показал трактирщику, насколько я не брезглив.

      Трактирщик завороженно считал глотки.

      – А-а, – сказал он уважительно, – тогда конечно… Ладно тогда…

      – Кстати, кто нарисовал эту картину? – спросил я, стараясь переменить тему разговора, и не переменил.

      – Бьорн.

      – Кто?!

      – Бьорн. Бьорн Нидкурляндский! Ты что, о нем не слыхал раньше?

      – Не слыхал, – сказал я. – Вот уж не ожидал. Мне он не показался параноиком…

      – Это он меня выручал, – вздохнул Джем. – Меня Верховный в Черные Ямы посадить обещал. Тогда Бьорн и нарисовал это.

      – И помогло?

      – А как же, – сказал трактирщик. – Ты с Верховным еще не встречался?

      – Нет пока.

      – Так вот. Старик на картине – Верховный.

      – Может, лучше мне с ним и не встречаться? – в смятении спросил я.

      – Не так страшен Верховный, как его малюют, – сказал Джем. – Когда он про картину узнал, сразу не до меня ему стало.

      – Представляю, – сказал я. – А чего он Бьорна в эти Ямы не посадил?

      – За картину?! – ужаснулся Джем.

      – Ну да, – осторожно сказал я. – Истории такие случаи известны…

      – За картину нельзя, – сказал Джем. – Политика. Гильдия богов искусств взбунтуется. Свобода творчества и все такое… А у них с богинями любви и богами плодородия издавна союз. А с богами плодородия все дружат. А богини любви, наоборот, сами со всеми в ладу…

      – Не вижу разницы, – заметил я.

      – Увидишь, – пообещал Джем. – Короче, за картину в Черные Ямы нельзя. Но и без них жизнь богу испортить всегда можно. Верховный и холуи его знаешь какие пакостные… А ты где с Бьорном встретился?

      – У вас там есть озеро. Неприятное такое все, круглое… – Я махнул рукой, показывая направление. – Бьорн здорово рисует. Слушай, он случайно не вегетарианец?

      – Бьорн всеяден, – успокоил трактирщик.

      Дверь с грохотом врезалась в стену, и я подпрыгнул от неожиданности. Снаружи донесся взрыв хохота, и в трактир, спиной вперед, влетел человек. Я бы на его месте непременно свернул себе шею, но человеку каким-то чудом удалось устоять на ногах.

      – Ладно, ладно! – крикнул он наружу хорошо поставленным баритоном, тоже смеясь. – Вы идите, а я, раз уж так получилось,