Драйзер. Русский дневник. Теодор Драйзер

полную свободу. И там же будет холодно. Мне рассказывали, что у них зима начинается чуть ли не с 1 ноября.

      – Да, я знаю, но если мой Доди сможет это выдержать, то почему я не смогу?

      – Может быть, и сможешь, но я думаю, что лучше этого не делать. Думаю, что лучше мне поехать одному.

      – А ты точно вернешься через два месяца?

      – Нет, не уверен; наверное, если мне повезет.

      – Да ты влюбишься в одну из русских девушек, свяжешься с ней и убежишь, не вернешься.

      – Кто, я? И русские девушки?! Эти дикие большевички? Да разве американские девушки хуже? «Нет» большевичкам!

      – Ой, да ты всегда так говоришь. Ну позволь мне поехать с тобой. Может быть… не знаю, ну, пусть я потом заболею. А могу я приехать и встретить тебя на обратном пути – в Лондоне или Париже?

      – Не надо встречать меня в Лондоне или Париже. Никогда.

      – Да почему?

      – Да потому!

      – Нет, почему?

      – Неужели я не могу провести два месяца в мире духовного? Вести жизнь аскета?

      – Ну да, жизнь аскета. Ты!

      – Да, жизнь аскета. Я так и сказал. Никаких девушек. Никаких «ля-ля». Только серьезные наблюдения и медитативные путешествия среди снегов. Длительные беседы с просвещенными чиновниками и безумными теоретиками. К тому же ты не говоришь по-русски.

      – Так и ты не говоришь.

      – Но у меня будут переводчики – секретари и шпионы.

      – Ну пожалуйста, Доди!

      – Никакого Лондона, никакого Парижа. Мне нужен отдых и покой.

      – О да. Ну не будь таким злым. Как ты можешь быть таким злым? И потом, мне будет так одиноко…

      – Ну, подумай обо всем, нужно было бы сделать. Этот дом в Маунт-Киско; мои письма, мои дела здесь. И кто позаботится о Нике (русская борзая)?[66]

      – Я оставлю Мэрион в «Ироки», чтобы она присматривала за ним.

      – Ой, ну не донимай ты меня сейчас. Я ничего не могу сказать. Может, я никуда и не поеду.

      – Ну а если поедешь – можно, и я с тобой?

      – Не могу сказать…

      – А когда ты приедешь в Лондон, ты привезешь мне пару симпатичных русских сапожек? Может быть, красных? В них буду выглядеть шикарно, правда?

      – Боже, я должен проехать шесть или даже семь тысяч миль, чтобы найти пару красных русских сапог? Так вот для чего нужна была революция! Чтобы я мог купить там красные сапоги. Ну ладно, если они у них есть, я куплю. И надеюсь, что русское правительство никогда об этом не узнает[67].

      12 окт. 1927 года. среда. Нью-Йорк

      Сегодня в офисе в час дня видел Б[68]. Она обеспокоена известием о моем отъезде. Далеко: муки ожидания. Наверное, я вернусь другим. А до того заведу себе какую-нибудь другую девушку. Хелен едет? («Нет») Я правду говорю? А может, она приедет в декабре – может, мы где-нибудь встретимся? Б. может ей позволить. Он сказал, что отпустит ее с подругой. Я говорю, что это возможно, но на самом деле считаю, что на это нет никакой надежды. Тем не менее – воскрешение сильной страсти из-за вероятного отъезда. Я решил для себя, что мы устали

66

«Ироки» (по-японски «красота») – название загородного дома Драйзера в Маунт-Киско (пригород Нью-Йорка). Дом проектировал в основном Ральф Фабри, друг Драйзера. Фотография Фабри, на которой Хелен запечатлена с русской борзой по кличке Ник, висит в отделе специальных коллекций Библиотечного центра имени Ван Пелта – Дитриха; ее репродукция есть в книге Хелен «Моя жизнь с Драйзером» (Му Life with Dreiser. Cleveland and New York: World, 1951) на вклейке перед с. 249.

Слово «ироки» или «ирокэ» имеет много значений – «цвет, оттенок, склонность», другое значение – «романтические отношения, секс, плотская любовь» и т. п. В данном случае переводится как «романтический настрой» либо что-то вроде «настроение цвета». Жена Драйзера, Хелен, в своей книге «Моя жизнь с Драйзером», вышедшей в 1951 году, пишет: «Летом 1927 года мы приобрели чудесный холмистый, заросший лесом участок земли в Уэстчестерском округе, по соседству с одним из озер Кротон, близ Маунт-Киско. Над озером, на вершине холма, стояла маленькая деревянная хижина, много лет служившая охотничьим домиком. Мы перестроили ее и превратили в красивый бревенчатый дом с несколькими верандами… Вдоль дороги по границе участка Тедди выстроил каменный забор в 850 футов длиною; по эскизу Уортона Эшерика были сделаны две калитки, на которых была надпись “Ироки”, что по-японски значит “Душа красок”» (пер.).

67

Именно здесь, между листами 20 и 21 оригинала дневника, находилась вырванная страница. См. раздел «Принципы редактирования», с. 21–22.

68

Кто такая Б. – неизвестно.