Бронеходчики. Гренада моя. Константин Калбазов

рознь – сегодня не более чем предрассудки. К тому же я не из княжеского или графского рода. Остается только вывести в люди Николая. А при должной поддержке ему это по плечу.

      – Алина, я слышать не желаю о подобном мезальянсе! Даже если это всего лишь шутка, – поморщилась Анна Олеговна.

      – Господи, тетушка, да у меня и в мыслях не было, – весело возразила девушка. – Я просто хотела сказать, что Клим мне просто друг, и ничего более.

      – Но ты все же присмотрись к нему, – метнув в племянницу недовольно-осуждающий взгляд, попросила она.

      – Тетушка, ну вот ей-богу, не ко времени все это.

      – Что значит «не ко времени»?

      – Кхм. Я хотела сообщить тебе об этом только завтра. Но-о…

      – Говори. Или погоди. Ирина!

      – Да, Анна Олеговна, – тут же отозвалась кухарка.

      Хотя правильнее все же будет сказать «прислуга». Кстати, следовало бы подумать о помощнице для нее. Средств у хозяйки вполне хватает. Впрочем… Скорее всего, обеих все устраивало, так что новая прислуга тут обоснуется еще не скоро. Опять же, дочь Ирины Капитоновны появлялась здесь не реже одного раза в месяц, и тогда в доме начиналась капитальная уборка, длившаяся весь день.

      – Принеси мне, пожалуйста, успокоительные капли.

      – Уже несу, – бросив на Алину осуждающий взгляд, заверила та.

      Девушка же в ответ глянула на кухарку так, словно хотела опровергнуть безосновательные обвинения, напирая на свою непричастность. Ну правда! В чем она-то виновата? В том, что это ее жизнь и ее выбор? Молода и глупа? Вот и поднаберется жизненного опыта.

      Убедить в своем выборе отца было невероятно трудно. Но она все же управилась. Владимир Олегович после гибели супруги во многом потакал дочери. Да и с выбором она определилась еще два года назад. Он не сомневался, что это сделано под влиянием момента. Однако постепенно решение Алины только крепло. Конечно, служба в армии сопряжена с риском, но он вовремя понял, что если встанет неприступной стеной, то потеряет еще и дочь.

      – Ну, давай. Вываливай на меня свою новость, – опрокинув в себя успокоительное, решительно рубанула тетка Анна.

      – Я решила поступать в бронеходное училище. Можешь не обрывать трубы пневмопочты, папенька в курсе моего решения и уже одобрил его.

      – Вернее, смирился с ним, потому как ты настояла на своем.

      – Не суть. Решение принято.

      – То есть ты непременно желаешь оказаться в числе лейб-гвардии потаскух. Так тебя понимать?

      – Лейб-гвардии отдельного «батальона смерти», тетушка.

      – Овеянного славой на полях сражений Великой войны, – продолжила Анна Олеговна. – Насколько я слышала, прославились они лишь тем, что усиленно раздвигали ноги перед солдатами и офицерами. Причем без разбора, – ничуть не смущенная тем, что разговаривает с невинной девицей, процедила женщина.

      – Я иду служить, тетушка. А все эти разговоры… Хорошего же ты обо мне мнения.

      – Я-то как раз хорошего. Но что скажут в свете?