Эшенден. На китайской ширме (сборник). Уильям Сомерсет Моэм

однако в штормовую погоду оно было столь же таинственным и грозным, как море. Эшенден решил, что, вернувшись в отель, он разожжет камин в гостиной, примет горячую ванну и поужинает в комфорте перед огнем в пижаме и халате. Перспектива провести вечер в одиночестве с трубкой и книгой была настолько привлекательной, что определенно стоила тех страданий, которые ему пришлось перенести, пересекая озеро. Мимо него тяжело протопали два матроса. Чтобы хоть немного укрыть лица от леденящих порывов, они шли, низко наклонив головы. «Nous arrivons!»[4] – крикнул Эшендену один из них. Затем матросы подошли к борту и сняли планку, закрывающую выход на трап. Снова вглядевшись в ревущую тьму, Эшенден разглядел туманные огни набережной. Это была весьма приятная картина. Через две-три минуты пароход ошвартовался, и Эшенден, закутавшись до ушей в теплый шарф, присоединился к небольшой кучке ожидающих высадки на берег пассажиров. Хотя он путешествовал часто – ему полагалось раз в неделю пересекать озеро, чтобы составить и отправить донесение во Франции, – Эшенден, стоя в толпе людей, ожидающих выхода на трап, постоянно испытывал легкое беспокойство. В его паспорте не было никаких указаний на то, что он был за границей. Пароход ходил по озеру, соприкасаясь с французской территорией только в двух точках. Официально судно шло из Швейцарии в Швейцарию, и Эшенден мог, к примеру, плыть из Веве в Лозанну. Но он никогда не был уверен в том, что агенты тайной полиции его не заметили, а если за ним следили и видели, как он высаживался во Франции, то факт отсутствия штампа в паспорте объяснить будет затруднительно. У него, конечно, имелась наготове легенда, но он хорошо понимал, что она выглядит не очень убедительно, и хотя швейцарским властям будет невозможно доказать, что он является злостным нарушителем, ему все же придется провести два-три дня за решеткой, что само по себе было бы весьма некомфортно. Затем его могут железной рукой препроводить до границы, что выглядело бы чрезвычайно унизительно. Швейцарцы прекрасно понимали, что их страна является ареной для самых разнообразных интриг. Агенты секретных служб, шпионы, революционеры и агитаторы разных мастей наводняли гостиницы всех главных городов, и швейцарцы, ревниво оберегая свой нейтралитет, были полны решимости не допустить ничего, что могло бы связать их с одной из воюющих сторон.

      За высадкой пассажиров наблюдала пара полицейских, и Эшенден, благополучно прошествовав мимо них с независимым, как ему казалось, видом, испытал облегчение. Его поглотила темнота, и он быстро двинулся в отель. Отвратительная погода, словно в насмешку, лишила этот обычно приятный променад какой-либо прелести. Все магазины были закрыты, и на пути Эшенден повстречал лишь одного пешехода. Человек шагал сквозь непогоду с таким видом, словно стремился избежать слепого гнева какой-то неизвестной ему опасности. Создавалось впечатление, что в эту холодную, черную ночь вся цивилизация, словно устыдившись своей искусственности, сдалась на милость природных стихий.

4

Мы прибываем (фр.).