Встречай меня в полночь. Сюзанна Энок

захочет развестись со мной, я дам ей такую возможность.

      Лишь после того как сделал это заявление, Синклер понял, что эта идея ему совсем не по душе. Он жаждал Викторию Фонтейн, и, как ни странно, чем менее она стремилась соединиться с ним, тем сильнее становилось его желание.

      Он хотел, чтобы она полюбила его, а это невозможно. Вероятно, все закончится тем, что их убьют.

      – Если ты еще не опомнился, нам лучше всего отправиться в Вестминстерский собор, – ворчливо произнес Роман.

      Синклер сдержал неожиданный приступ нервного раздражения.

      – Думаю, представление удастся лучше, если я напьюсь. Как вы считаете?

      – Я бы выпил, – поддержал его Бейтс.

      – Я бы сказал – нет, Син, – вмешался в разговор слуга. – Высший свет примет тебя в свои ряды, если ты не будешь представлять для него угрозы. Если ты шокируешь их, перед тобой закроются все двери, и тогда твоя игра окажется напрасной.

      – Кроме того, – добавил Бейтс, – стоит остаться трезвым, чтобы с ясным умом оценить величайшую ошибку в своей жизни.

      Возможно, Бейтс был прав. Однако он начал это и нужно пройти все до конца.

      Маркиз через силу улыбнулся:

      – Только одну из многих. И если бы все ошибки выглядели, как Лисичка Фонтейн, я бы не возражал повторить их. – Он взял в руки перчатки из тонкой кожи. – Роман, лорд Стиветон перешлет вещи своей дочери во время церемонии. Размести их в спальне и в гостиной.

      – Ты скажешь это Майло? Иначе он меня не послушает.

      – Я уже сказал и хочу, чтобы здесь все было под твоим присмотром.

      Слуга вздохнул:

      – Слушаюсь. Было бы гораздо приятнее, если бы ты насчитывал больше четверых людей в мире, которым можешь доверять.

      Усмехнувшись, Син хлопнул его по спине.

      – Ты уверен, что я тебе доверяю?

      Роман нахмурился:

      – Я упакую все на случай, если ты передумаешь. – Убирая вещи, он продолжал ворчать: – Привести Лисичку в дом, где уже полно змей. И надо же было такое придумать!

      Глава 4

      Все, что Виктория вспоминала позже о своей свадьбе, было отмечено слепящим блеском: бисер, жемчуга и драгоценные камни на гостях отражали свет сотен свечей, мерцающих вдоль длинных нефов собора. Слава богу, с ней не случилось обморока, хотя достало бы самого легкого ветерка, чтобы она упала на пол.

      В соборе присутствовали все, от принца Джорджа до герцога Веллингтона и герцога Монмаута; большинство из них снисходительно улыбались, когда Виктория оцепенело повторяла вслед за епископом приличествующие случаю слова. Вся процедура казалась ей фальшивой.

      Когда епископ провозгласил их мужем и женой и Синклер Графтон приподнял с ее лица фату, его янтарные глаза загадочно замерцали. Из всей процедуры это, очевидно, позабавило его больше всего. Коснувшись Виктории, он вывел ее из оцепенения.

      – Не хмурьтесь, – прошептал маркиз, лаская ее щеку, – я не разочарую вас. – Он нагнулся и коснулся ее губ.

      Если таков его способ извиниться, то этого слишком мало.

      – Из вас вышла прекрасная невеста.

      Виктория