Тиргартен. Zотов

Столько силы было в этом дивном грациозном существе: она умудрилась прокусить мне толстую перчатку, почти достала зубами до кожи. А кричала-то как, словно поросёнка режут, – удивляюсь, почему фюрер в рейхсканцелярии не услышал. Вот такие вещи и возвращают тебя к жизни, ты понимаешь, зачем ты пришёл на эту землю из чрева матери… Охотиться и убивать дичь. Со второй прошло проще. Марта. Восемнадцать лет. Я улыбаюсь, еле заметно киваю. Специально заспиртовал так, что уголки её губ приподняты, и голова всегда улыбается мне. Красавица. Не столь строптива, к сожалению. При первой же угрозе заплакала навзрыд: «Пожалуйста, я сделаю всё, что угодно». Ну, конечно, моя дорогая, какие тут сомнения – сделаешь как миленькая. Она разделась догола прямо при мне – думала, я польщусь на её худенькое тельце. Дурочка. Я состоявшийся мужчина. А не зоофил, чтобы возбуждаться при виде дичи. Это у каких-то сопляков при виде освежёванной косули наступает эрекция, я-то уже справился с пороками пубертатного возраста. Вот когда она облачилась в бархатное платье Голубой Феи из «Пиноккио», натянула кое-как на голову парик из синих волос, тут, признаюсь откровенно, залюбовался. В каждом из нас, включая прожжённых циников, может всколыхнуть чувства прелесть природы. Знавал я старых охотников, каковые, узрев красавицу лосиху в двадцати метрах, столбенели, затаив дыхание, опускали ружьё и отпускали животное восвояси. Увы, исключено. Поскольку моё животное опишет внешность охотника, и полиция рейха выйдет на верный след. Я окажусь в роли зверя, а полицейские – охотников: такую игру я не люблю.

      Позже довелось убедиться – для второй охоты я выбрал славный экземпляр.

      Марта побежала не сразу. Я доставил её на место, развязал и обещал, что всё будет по-честному: если она выберется из леса, пусть считает себя свободной. Всегда держу слово. Когда выходит промашка, тут полностью моя вина. Я ведь не глупый рыболов, бесконечно являющийся к проруби, чтобы вытащить сорвавшуюся с крючка щуку. Да, сперва Марта вела себя по-дурацки. Она умоляла сохранить ей жизнь. Идиотка. Разве я неясно объяснил? Ты уцелеешь, выбирая правильную стратегию – далеко убежишь, надёжно замаскируешься, хорошо спрячешься. Пришлось слегка ткнуть ножом её руку и заорать в лицо, безумно вращая глазами: «Зарежу тебя, сучка!» Вот тут она рванула в чащу – поверила. Убегала отлично. Носилась. Пряталась. Настиг на самом краю Тиргартена. Пара минут – и оказалась бы на дороге. В чём ещё прелесть погони? В парке легко заблудиться, это же настоящий лес, местами прямо джунгли. Днём-то не сориентируешься, а ночью и чёрт ногу сломит – весь Берлин погружается во тьму, тщетно спасаясь от вражеских бомбардировщиков. Тиргартен – самый огромный парк в мире, больше двухсот гектаров. С началом войны власти строжайше запрещали рубить деревья на дрова, регулярно пристраивая в землю новые хрупкие саженцы. При короле Фридрихе Великом диких животных здесь было столько, что они, включая волков и медведей, забредали на улицы прусской столицы… Потому