Молчание. Дженнифер Макмахон

активным воображением. Можно называть это проклятием или благословением, но так и есть.

      С этими словами она зашаркала к холодильнику за кленовым сиропом, бормоча, что вся семейка нуждается в лечении, а не только отец семейства. Она стояла у открытой дверцы холодильника, заглядывая внутрь и копаясь там, и бормотала себе под нос.

      – Вы должны были что-то оставить им, – тихо сказала мама, чтобы Хейзел не расслышала. – Феи любят дары, особенно сладости. Но только не железо. Они ненавидят все, что сделано из железа.

      Лиза улыбнулась. Она не сомневалась, что мама понимает ее и знает, что нужно делать.

      – Расскажи еще раз, тетя Филлис, – попросила Эви. – Что случилось с людьми, которые жили в Рилаэнсе?

      Отец медленно оторвался от своей чашки, словно его голова была самой тяжелой вещью на свете. Из уголка его рта стекала тонкая струйка слюны, застревавшей в щетине на подбородке. Тетя Хэйзел поспешила по шахматному линолеумному полу обратно, с громким стуком поставила на стол сироп и сливочное масло и аккуратно промокнула лицо отца салфеткой, а потом выставила перед ним горку оладий.

      – Извини, Дэйв, но джема нет. Это какая-то мистика.

      – Они исчезли, – сказала мать Лизы, и ее голос прозвучал лишь немногим громче шепота. Это был ее голос для историй перед сном, которым она пользовалась с тех пор, как Лиза себя помнила. Тот самый голос, которым мать рассказывала ей «Гензеля и Гретель», «Золушку» и «Белоснежку». – Весь поселок просто исчез. Вчера они были здесь, а сегодня исчезли. На столах остались тарелки для ужина, горели камины, в конюшнях стояли лошади, а в коровниках – недоеные коровы. Все, что осталось… – голос матери стал едва слышным, – …это один-единственный ребенок. Младенец в колыбели.

      – И что случилось с этим младенцем? – спросила Лиза, хотя наизусть знала эту историю.

      – Его усыновила семья из нашего городка.

      – И он был нашим прадедом, – сказала Эви.

      Мать Лизы кивнула.

      – Да, это был наш дед, Юджин О’Тул. Он построил этот дом.

      – И стал городским врачом, – добавила Лиза.

      – Он поступил в медицинский колледж в Бостоне, когда ему исполнилось шестнадцать лет, – сказала мать с гордой улыбкой на лице. – Этот человек мог сделать все, что угодно.

      Но только не объяснить, почему он остался единственным, кто не пропал, подумала Лиза.

      Мать Лизы и Хэйзел выросли под одной крышей со своим дедом Юджином и его дочерью Розой, которая была их матерью. Отец девочек ушел из семьи.

      – Дом был недостаточно велик для двоих мужчин, – всегда говорила Хэйзел, но Лиза этого не понимала: дом всегда казался ей очень просторным.

      Лиза никогда не встречалась со своим прадедом, умершим сразу же после свадьбы ее родителей. Однажды вечером он вышел во двор во время грозы, и его ударило молнией. Но, если он был таким умным, думала Лиза, разве он не знал, что в грозу нельзя держать в руках зонтик? С тех пор зонты