Аэрофобия 7А. Себастьян Фитцек

на предстоящем ему.

      Для своего первого – спустя двадцать лет – полета Матс выбрал не только самый большой в мире пассажирский авиалайнер, но и один из самых дальних прямых рейсов гражданской авиации. Одиннадцать тысяч девятьсот километров от Буэнос-Айреса до Берлина летающий колосс преодолевал за тринадцать часов. Не считая часа, который требовался шестистам восьми пассажирам, чтобы найти свое место в двухуровневом лайнере. Матс предпочел бы снова поплыть на корабле, все-таки он узнал о беременности Неле несколько недель назад, но в это время года подходящих трансатлантических круизов не было.

      Начинается!

      Матс протиснулся со своим кейсом мимо пахнувшей кофе бортовой кухни, которая находилась на уровне центрального аварийного выхода прямо над крыльями, как фраза какой-то взволнованной женщины заставила его остановиться.

      – Вы меня не понимаете!

      Ключевые слова для психиатра.

      Матс посмотрел налево в кухню на высокого стюарда, чья темно-синяя униформа казалась сшитой на заказ. Мужчина стоял рядом с кофемашиной и беседовал с молодой рыжеволосой женщиной, которая держала на руках ребенка.

      Снаружи было двадцать восемь градусов, но нагеленные волосы стюарда выглядели так, словно он только что попал под моросящий дождь с сильным ветром. Лишь со второго взгляда можно было заметить, что эта прическа с эффектом растрепанности стоила ему продолжительного времени, проведенного перед зеркалом.

      – Мне действительно очень жаль.

      Стюард умудрился понимающе кивать и одновременно незаметно коситься на массивные наручные часы, в то время как мать ловко удерживала на бедре своего лепечущего ребенка.

      – При онлайн-бронировании мне подтвердили место для пассажиров с детьми, – устало сказала женщина. Она повернулась спиной к Матсу, но по дрожащему голосу он догадывался, что она вот-вот расплачется.

      – По-моему, старик передо мной заснул, – услышал Матс недовольный голос подростка. Теперь он блокировал проход, но интерес к эмоциональному конфликту на бортовой кухне был слишком велик, поэтому он сделал шаг в сторону, чтобы пропустить остальных пассажиров.

      – Я очень хорошо вас понимаю. – Стюард попытался успокоить мать. Его прямая уверенная осанка говорила о большом опыте и профессиональной компетентности, но голос выдавал нетерпение. – Но я ничего не могу сделать. К сожалению, в Чили нас обеспечили не теми детскими люльками. Они не помещаются в крепления для перегородки перед вашим креслом.

      – И я теперь должна тринадцать часов держать ребенка на коленях?

      Она качнула бедрами, чтобы успокоить захныкавшего младенца.

      – У Зуцы колики, – пояснила она. – Я боюсь, что она всю ночь будет кричать, если ее не уложить.

      Еще один понимающий кивок, еще один взгляд на часы.

      – Я бы очень хотел это исправить, но, к сожалению, ничем не могу вам помочь.

      – Возможно, я смогу. – Матс услышал свой собственный голос и тут же пожалел,