.

несколько видоизменившись и сделавшись ещё площе, и в «Рассвете над Москвой». Это, во-первых, старый рабочий, который говорит пословицами и поговорками и изрекает все главные истины в произведении. Это, во-вторых, молодой, не уделяющий должного внимания личной жизни, горящий на работе фанатик труда. И, в-третьих, это исправляющийся интеллигент, ошибающийся парторг или кичливый представитель истеблишмента, который проходит перековку. Все эти персонажи наличествуют и в «Рассвете над Москвой». Там есть и любовная линия, несколько ублюдочная, но тем не менее это история Капитолины и зверовода, которая увенчивается в конце концов, знамо дело, браком. В чём главная проблема всех этих людей? Они слишком любят работу, у них не остаётся времени на личное общение, к тому же работа требует от них слишком радикальных качеств: слишком большой решительности, слишком большой отваги, бескомпромиссности, поэтому в личной жизни они никак не могут друг к другу притереться. И следует классическая ситуация: «Каким ты был, таким ты и остался», помните? «И горьки мне твои упрёки, горячий мой, упрямый мой», когда два председателя колхоза, он и она, никак не могут поладить из-за того, что уж слишком они преданы своему хозяйству.

      Я понимаю, пересказывать это произведение в достаточной степени бессмысленно, потому что его надо читать. Я припас это наслаждение для вас. Все четыре действия пьесы Анатолия Сурова стоило бы, конечно, процитировать, но я приведу именно ту сцену, которую цитирует Владимир Яковлевич Лакшин в своём разборе «Ивана Денисовича», именно потому, что она уникальна. Как Лакшин говорит, в молитвенном экстазе произносят герои все эти монологи.

      Давайте посмотрим. Это сцена, когда после выпускного вечера молодёжь, гуляющая по Москве, – а тогда в обычае были ночные прогулки, вовлечение милиционеров в общие пляски, вся эта идиллия, – заходит домой к Сане. Саня – это идеальная героиня, та самая, которая хочет пойти на фабрику. Здесь происходит следующий разговор:

      Девушка в школьной форме (подойдя к окну [а окно у них выходит на Кремль], всматривается в даль). Где же его окно?.. Ребята, кто был в Кремле?

      Игорь (старается говорить авторитетно). Я был. На экскурсии в Оружейную палату. По-моему, его окно на втором этаже, там, где горит свет.

      Шустрый паренёк. По-моему, по-твоему… Не знаешь, так и скажи. (Он и сам невольно всматривается в светящиеся окна.) А может быть… Если свет горит, – значит, его окно.

      Игорь. Мы так думаем потому, что не представляем его спящим. Я, например, не могу представить, откровенно скажу. Понимаю, что он спит, как все люди [ну и всё остальное делает, как все люди, но это представить совсем уж невозможно], а представить не могу… Мне кажется, это он всякий раз рассвет над Москвой своей рукой включает!

      Саня. А что, ребята, сказали бы мы товарищу Сталину сегодня, если бы он вдруг вышел к нам на Красную площадь? Вышел бы и спросил: как ваши дела, товарищи?

      Игорь. Ну,