Возвращение к себе. Дмитрий Кудрец

радости, казалось, сейчас перехлынет через край и разнесет меня на миллиарды осколков.

      – Да ты присядь! – суетилась нянька, проводив меня в палату. – Присядь, сынок.

      Бережно, словно я был из стекла, она опустила меня на кровать.

      – Я вспомнил! Баба Груня, я вспомнил! – голос мой дрожал. – Дочка, баба Груня. У меня есть дочка – Олька. И жена – Наташа. Как же я их мог забыть?

      – Ну и хорошо! Ну и молодец, – нянька ласково гладила меня словно маленького по голове своей сухонькой рукой. – Вот. Видишь, вспомнил. А ты мне не верил.

      Баба Груня заплакала:

      – А ты не верил!

      Слезы навернулись у меня на глазах. Мне хотелось сейчас, сию минуту рвануть домой к своим ненаглядным, своим родным, своим любимым. Хотелось петь, плясать, раскинуть в стороны руки, прыгнуть и словно птица взлететь и так лететь вверх до самого солнца. Хотелось крикнуть на весь мир, во все горло:

      – Я вспомнил! Вспомнил!

      Но до этого было еще очень далеко.

      ***

      На следующее утро я проснулся от легкого прикосновения. Кто-то тряс меня за плечо. Я приоткрыл глаза. Надо мной склонился мой лечащий врач, которого в больнице все называли по отчеству – Семеныч. Рядом с ним стояла молоденькая медсестра в халатике, который еле прикрывает ее ноги. Где-то в уголке палаты притаилась баба Груня.

      – Ну вы и спите молодой человек, – улыбнулся Семеныч. – Двенадцатый час, а он спит, как младенец.

      Я пытаюсь подняться, но врач жестом останавливает меня.

      – Ну что? Домой хочется? – и, не дав мне ответить, продолжает. – Знаю, что хочется. Скоро уже. Совсем скоро.

      – Когда?

      – Ну не сегодня, конечно, – протянул Семеныч. – И не завтра. Но недельки через две-три, я думаю, будет можно. Если, конечно, будешь себя хорошо вести.

      – Спасибо, доктор.

      – Да мне за что? – врач кивнул в сторону бабы Груни. – Ты вот ей скажи спасибо. Если бы не она…

      Доктор многозначительно покачал головой. Затем что-то пробормотал медсестре и они вышли. Я опустил ноги на пол.

      – Что значит, если будешь себя хорошо вести? – недоуменно спросил я у бабы Груни.

      – Не знаю, – пожала плечами старушка, принимаясь за свои привычные дела.

      Плеснула воды на пол и резкими, уверенными движениями стала растирать ее тряпкой. Я, чтобы не мешать ей, слез с постели и вышел в коридор, подошел к распахнутому настежь окну.

      Весна набирала полную силу. На деревьях уже проблескивали первые брызги нежной зелени. Отцветшие яблони жалобно роняли на землю нежные лепестки. Я жадно вдохнул еще сыроватый, но уже довольно теплый и свежий весенний воздух и не торопился выдыхать. Вот так бы набрать полную грудь апрельского аромата и не дышать, пока все тело не пропитается запахом свежей зелени, яблоневых цветов и душистого ветерка.

      – Столяров! – послышалось сзади.

      Я выдохнул и обернулся. За спиной стояла медсестра с кучей карточек, бланков,