Изломы судеб. Роман. Вадим Голубев

огнем орудий, вперед казаков! Следом мы – Его Императорского Величества лейб-гвардии Семеновский полк! Снарядов и патронов не жалеть! Захваченных с оружием в руках расстреливать на месте! За малейшее неповиновение расстреливать на месте! Распространителей крамольной литературы и призывающих устно к ниспровержению существующего строя расстреливать на месте! Что там за шум?

      Солдаты ввели связанного брата папаши – дядюшку Арсения Федоровича.

      – Так, что ваше превосходительство, этот избил казаков! – щелкнул каблуками фельдфебель.

      – Ну и пристрелили бы!

      – Наш он, господин полковник! Проходил службу у нас в полку, служил в моем отделении. Могучий кулачный боец. Мы с его помощью всегда побеждали, когда дрались с преображенцами, флотскими и прочими…

      Дядюшка Арсений был на год младше Александра Федоровича. В отличие от старшего брата он быстро спустил свою долю наследства и теперь работал в мастерских Лебедевых. Мастером был прекрасным. Любил выпить, но в меру. Однако любил подраться по поводу и без повода. Шел в первых рядах, когда сопредельные околотки (районы – авт.) сходились «стенка на стенку». Дрался на Святки, и на Масленицу, и на Пасху, и на Троицу, и в другие праздники. По будням, впрочем, тоже не упускал случая, чтобы врезать кому-нибудь по роже. Вот и в тот день собрался дядюшка на баррикады. Слова свобода и равенство были для него пустыми звуками. Шел, чтобы потешить себя: «навалять» городовым с казаками, как он делал это с евреями, да армянами еще пару месяцев назад, помогая погромщикам из «Союза Русского Народа». Только собрался на выход – в домик, где жил вломилась троица казаков.

      – Мужик! Водку давай! Жрать хотим! Скажи своей бабе, пусть приготовит чего-нибудь! – велели Арсению Федоровичу, заметившему в окно гарцевавших по улице казаков, а за ними шедших строем солдат Семеновского полка.

      – Не успел! – пронеслось в мозгу Арсения. – А жаль!

      Он достал бутылку «Смирновской» водки, которую казаки «усидели» в три стакана. Не дожидаясь, пока жена хозяина Аглая подаст на стол, полезли по шкафчикам на кухне и кастрюлям, руками выуживая из них съестное, и отправляя найденное в рот.

      – А ты – сладкая! – облапил один из казаков Аглаю. – Где у вас спаленка? Пошли!

      – Ты, что творишь?! – вскинулся Арсений.

      – Да, ладно, сиволапый! – небрежно бросил другой казак и двинул Арсения кулаком в ухо.

      Казак не знал, с кем имеет дело. Увернувшись от удара, Лебедев сам долбанул противника в челюсть. Тот опрокинулся и, стукнувшись головой об пол, затих. Второго Арсений Федорович тоже свалил, «заехав» кулаком по виску. Облапивший Аглаю схватился за шашку, но было поздно. Арсений бил кулаками, вышибая из насильника зубы и кровавые сопли, пока лицо того не превратилось в месиво. В это время в дом вошли солдаты Семеновского полка. Хотели застрелить Лебедева, но не дал узнавший