Исправление жизни. Квинтэссенция любви. Виталий Павлович Митропольский

куда он поступил после службы в армии, Серж стал душой компании, непрерывно хохмя и юродствуя в самые критические моменты студенческой жизни. Когда «местные» на танцах в деревенском клубе, изрядно поддав, пытались проучить «городских», так они называли всех студентов, он ворвался между разъяренными сторонами в красных трусах и красной майке с трафаретом бычачьей морды, и картинно мыча, тонким фальцетом завизжал: «Тореадоры, сме-е-лее в бой!». Что тут произошло: ни в сказке сказать, ни пером описать. Серж в одночасье стал героем дня…

      Братание сторон завершилось грандиозной попойкой и бурной ночной оргией с участием доступных красавиц…

      Годы шли, а клоунада продолжалась…

      Страна распалась на куски, и вымирала, хохоча над собой гомерическим смехом высокооплачиваемых паяцев. Все подвергалось осмеянию: вера, надежда, любовь, идеалы, мечты, стремления, юность, зрелость и старость…

      Неизменно серьезным оставалось одно: духовная болезнь самоуничтожения прогрессировала, и некому было оплакать убожество потерянного самосознания…

      Серж, смеясь, потерял любимую работу, нашел другую, ту, что подвернулась, со смешной зарплатой и отсутствием жизненных перспектив, хохоча растерял друзей, пытаясь соединить верность дружбе с лукавой безответственностью…

      Последней каплей в его смешной жизни было расставание с любимой женой.

      Когда после серьезной операции, она узнала, что у них никогда не будет детей, и впав в длительную депрессию, день и ночь читала детские книжки, приготовленные и любовно подобранные для их будущего малыша, он ворвался в палату в специально сшитом костюмчике Микки Мауса, и она с безумным смехом и немерянной силой душевнобольного человека вцепилась ему в горло, пока ее не оттащили врачи, и кричала ему вслед, навсегда впечатавшиеся в его сознание слова: «Клоун! Клоун! Будь ты проклят, чертова кукла!!!»

      Всю ночь ему снились кошмары. Они с женой плыли в лодке, Серж с увлечением налегал на весла, рассказывая потешные анекдоты на грани легкой непристойности, не переходя ее, но настаивая ужимчивой мимикой подвижного лица. И вдруг увидел в ее страдальческом взгляде неподдельный страх и отчаяние. Она толкнула его в грудь своими босыми ногами, Серж упал в воду, нелепо барахтаясь от столь бурной реакции, схватился онемевшими руками за край неожиданно легкой лодки, в которой никого не было, и закричал от холодящего ужаса невосполнимой потери…

      До утра он курил одну сигарету за другой, мысленно подгоняя рассвет, когда на первом попавшемся транспорте помчится, понесется в больницу, упадет на колени перед женщиной, которую любит больше жизни, и будет просить, умолять оставить ему совсем мало, всего чуточку немилосердного времени на покаяние…

      Свобода от памяти

      «Да обратятся нечестивые в ад, все народы, забывающие Бога» (Пс.9:18)

      Он умирал и возвращался

      В другие страны, города,

      И жизнь цвела,

      И небеса