Я воспитываю папу – 3, или Первое свидание. Михаил Барановский

протягивает. – Ну, пробуй уже! Это нечто!

      Я неохотно слизываю с кончика ложки.

      – Ну? А? Что скажешь?

      Держу эту гадость во рту из последних сил. И проглотить невозможно, и папу обижать не хочется.

      Тут он наклоняется ко мне и тихо так, почти шепотом говорит:

      – Знаешь, по правде сказать, даже тушеная капуста вкуснее. Выплюнь, пока тебя не стошнило. Никогда больше не будем так делать.

      Другое дело шарлотка. Я всегда помогаю ему почистить и порезать яблоки. А что, мне не сложно. Я режу яблоки, а он яйца взбивает. Режу я их одинаковыми аккуратными тонкими дольками, одна к одной, как будто бы я специальный прибор для нарезки яблок, а не человек. Другой бы на моем месте покромсал как бог на душу положит – лишь бы побыстрее. Потом выкладываю дольки на противень, а папа заливает их тестом и ставит шарлотку в печку. Мне нравится наблюдать через стекло духовки, как она поднимается, подрумянивается, и кухню обволакивает теплый запах корицы и ванили. Тоже, думаю, хорошие духи могли бы получиться «Аромат шарлотки»!

      – Когда-то давно, – говорит папа, – у меня был роман с одной барышней, которая училась в институте пищевой промышленности и в тот момент как раз писала курсовую работу на тему «Роль фруктовой начинки в карамели „Помпадур“». Какое, видимо, счастье быть ее мужем упущено навсегда!

      – От нее пахло корицей и ванилью? – спрашиваю.

      – Может быть. Я уже и не помню, – вздыхает. – Давно это было.

      Папа берет коробочку с зубочистками, достает одну и приоткрывает дверцу печки.

      – Зачем ты в шарлотку зубочисткой тычешь? – интересуюсь.

      – Чтобы проверить – готова или нет, – отвечает.

      – И как ты это поймешь?

      – Не знаю, если честно, – признается. – Но я часто видел, что так делают. Может, когда ее зубочисткой в бок колешь, она должна вскрикивать: «Ой-ой!»?

      – Шарлотка? – на всякий случай уточняю. – Вряд ли она с тобой будет разговаривать при ста восьмидесяти градусах по Цельсию.

      – Ну, зачем-то же они это делают? – снова втыкает в нее зубочистку и ждет реакции.

      – Молчит… – замечаю.

      – Как рыба! – добавляет и смотрит на шарлотку недобро.

      И тут я вспоминаю:

      – У нас в детском саду была повариха. Она, когда макароны готовила, знаешь, как проверяла, сварились они или нет?

      – Ну и как? – интересуется.

      – Доставала одну макаронину из кастрюли и – бац! – что есть силы бросала ее в стену!

      – Странно! Зачем она так делала? – удивляется папа.

      – А очень просто: если макаронина прилипала – значит, сварилась, а если отваливалась и падала на пол, то выходит – еще нет.

      – Она со всей едой так поступала? – спрашивает.

      – Не знаю, – говорю. – Но с макаронами точно.

      – Интересно! Надо взять на вооружение, – и по сторонам смотрит.

      – Ты чего, – спрашиваю, – стену выбираешь?

      Как-то утром папа говорит:

      – Скоро