Невыдуманные истории. Книга вторая. О богатстве и азарте. Андрей Пятчиц

помощи или в ещё более узком направлении в этой сфере – квалифицированной помощи во время эпидемий (соответственно бонифрати и рохиты – последователи св. Роха); третьи – для миссионерской деятельности (к ним относится большинство так называемых «нищенствующих орденов» – цистерцианцы, августинианцы, все ветви францисканцев и т.д.2). Есть среди католических орденов и вовсе «экзотичные» подпольные ордена, созданные францисканцем-капуцином Хоноратом Козьминским после жестоких репрессий, которым подверглась Польша и весь так называемый Северо-Западный край со стороны Российских имперских властей в середине позапрошлого века. Члены этих тайных общин, в основном – женских, изначально были обязаны соблюдать строжайшую конспирацию. Построже большевистской! Каждая их община, обычно состоявшая из пяти-семи человек, занималась не только различного рода деятельностью религиозного характера в чётко определённых группах людей (медики, работницы и работники разных предприятий, учителя, дети и т.д.), но и оказывала ощутимую психологическую и, по мере сил, материальную помощь нуждающимся. Монахини-хоноратки устраивались (и устраиваются) на работу в соответствующее место, одевались и одеваются они, естественно, не по-монашески, но скромно, стараясь ничем не выделяться в среде, в которой служили. Конспирация была такая, что две или больше таких маленьких общин могли существовать бок о бок, но не знать друг о друге. Обеты приносили ежегодно, и по окончании этого года они могли покинуть орден, выйти замуж, завести детей. Словом, вести нормальный светский образ жизни. В результате, в советское время некоторые из хонораток служили даже на о. Сахалин, не говоря уже о городах в европейской части СССР! Материальные средства получали небольшие, главным образом заработанные по месту трудоустройства и скромного образа жизни. Все излишки направлялись «наверх» и перераспределялись по мере надобности и по усмотрению руководителей.

      В восточной христианской традиции такого многообразия в монашеской жизни нет. Есть просто понятия «монах» и «монахиня»3. То есть жизнь хранителей христианских ценностей изначально нивелировалась Правилами (в восточной традиции нет Канонического права (свода законов), но есть Правила – любой грамотный юрист легко объяснит вам разницу между ними). Теоретически, насельники (цы) монастырей не должны ничем отличаться друг от друга. Теоретически! В жизни, в силу различных обстоятельств, всё происходит иначе – речь идёт об обстоятельствах, не утверждённых Уставом, но имеющих силу закона Правилах. Сравните устав фирмы, в котором всегда должны быть оговорены направления деятельности, с неким (невозможным!) уставом фирмы, где сферы деятельности не указаны, но всё же какой-то контроль за её деятельностью подразумевается априори.

      Любопытно, что относительная демократичность в выборе направления действий конкретного

2

По решению Второго ватиканского собора (1962 – 1965 гг.) любой верующий, крещёный в католическом обряде, может и призван заниматься миссионерской деятельностью (декрет собора «Ad Gentes» («К людям»).

3

Может быть отчасти этим и объясняется отношение к демократии и толерантности западной и восточной цивилизаций. Монахи и там и там на протяжении многих веков были хранителями и распространителями идеологических основ общества. Но если на Западе предлагался выбор в образе монашеской жизни, то на Востоке его не было, как не было автономности в существовании монастырей. Естественно, это оказывало подспудное действие и на менталитет простых верующих – в распоряжении одних всегда был выбор, у других его в принципе не было. На западе почти всегда имелась возможность посещать мессу, исповедоваться, крестить, венчаться и хоронить в храме монастыря того или иного ордена. Нравятся крестьянину близкие к природе францисканцы или строгие камедулы – пожалуйста! Человеку, занимающемуся интеллектуальным трудом, больше подходят иезуиты – можно к ним, и т. д. Со временем это проявится на количестве политических партий и течений, в том числе и среди атеистов и агностиков, и в сравнительной терпимости к разногласиям, теоретически направленным в конце концов к одной цели – благополучию государства и его граждан. У каждого свой «рецепт», но конечное предназначение «блюд» одинаково. В точности как деятельность разнообразных по внешнему виду, архитектуре, внутренним правилам и структуре орденов направлена на то, чтобы помочь человеку попасть в лучшее настоящее и будущее во Христе. Восточная традиция в этом смысле более моногамна. Все монахи одной и той же Церкви отличаются только личными качествами (бытовые условия не в счёт). И на Западе, и на Востоке светские системы государственного управления одинаково стремились к «единоправию», но в первом случае они вынуждены были считаться с разнообразием, допущенным главным, достаточно независимым от светских политических сил, идеологическим центром (Римская курия), а во втором – власть опиралась на практику подчинённого ей единого идеолога – патриархата. На примере Российской империи это заметно наиболее чётко, в других восточных странах, в силу многих причин, ситуация выглядит более расплывчато. Кстати, эта религиозно-идеологическая проблема характерна не только для христиан. Достаточно вспомнить стремление к единовластию в мусульманских странах (шииты не любят суннитов и наоборот, но обе конфессии не очень жалуют христиан, иудеев и прочих) и обе же, в той или иной степени, активно используют религиозные структуры и веру граждан.