У любви пушистый хвост, или В погоне за счастьем. Ольга Гусейнова

шарахнулись вон. А я, окинув взглядом роженицу – изможденную, посеревшую, лежащую на грязных простынях, заляпанных кровью, – остановила последнюю и приказала:

      – Горячей воды сюда быстро и чистых тряпок! И лампу! Две!

      Остро, мерзко пахло приближающейся смертью, и я уверена: каждый здесь чувствовал ее сладковато-медный привкус.

      Не успела я приступить к осмотру бедняжки-гиены, попавшей в такую передрягу, появился Маран, поставил передо мной тяжелую, заполненную доверху корзину. Мельком глянув на страдалицу, кивнул мне, словно удачи пожелал, и исчез.

      Старушка притулилась в уголке, собралась наблюдать, что я буду делать. Первым делом я открыла окно проветрить комнату, а то дышать нечем даже здоровым, что уж говорить про роженицу. Достала из корзины сбор, настойку и пучок сушеного душистика – известной травки, что забирает боль, страдания, расслабляет хорошо. Закрыла краем плата нос и рот, а то надышусь еще и сама, да будем вместе с подопечной песни горланить. Случались у меня пару раз подобные представления.

      Закрыла окно и подожгла душистик, чтобы окурить комнату. Вскоре стоны прекратились – наверное, роженица впервые за два дня перестала испытывать боль, вернее, боль затихла, дав ей необходимую передышку. Бедняжка даже открыла глаза и с надеждой посмотрела на меня. Старая рыбачка заулыбалась, показывая стертые до корней зубы. А я, ободряюще приговаривая роженице, поспешала, времени у нас в обрез.

      Откинула одеяло, растерла ладони для притока крови, чтобы увеличить чувствительность, и начала осматривать преогромный женский живот. Стоило прикоснуться к бедняжке, та опять застонала. А ведь необходимо жать гораздо сильнее. Даже душистик не справился.

      Еще раз растерла ладони, чтобы открыть дар. Мама так делала и говорила, что сила целителя, а тем более повитухи, – в руках. Они наши глаза и уши, которыми мы видим и слышим, а равно ощущаем, что происходит внутри живого существа. Провела ладонями по словно каменному животу – надо расслабить каждую напряженную, измотанную жилочку и выяснить количество младенцев, их расположение и главную причину столь плачевного состояния роженицы.

      Стукнула дверь: принесли воду в ведрах и шайку. Я шикнула, чтобы двери скорей закрыли и не выпускали травяной дух. Старушка махом вскочила, и скоро мы в четыре руки ловко перестелили кровать, вымыли роженицу, напоили ее укрепляющей настойкой, чтобы придать сил.

      Я снова начала поглаживать, прощупывать, массировать роженице живот. Моя сила, словно незримый теплый целительный ручеек, должна, постепенно разливаясь по женскому телу, проникать внутрь, расслаблять, согревать, придавать сил, делая все, что нужно, чтобы восстановить природный, самый правильный ход родов. Это мои подопечные оборотницы потом рассказывали, каково им было под моими руками.

      Повитухи не волшебницы, хотя сильных именно так и называют в народе. Ведь сила нашего дара способна заставить работать каждую мышцу роженицы так, чтобы развернуть младенчика в правильном направлении, чтобы усилить или