Без надежды на искупление. Майкл Р. Флетчер

и огонь внутри нас уничтожает всю рациональность. Секс. Пожар. Это одно и то же.

      Один из кригеров протянул Гехирн миску, предлагая ей подкрепиться.

      – Спасибо, я не буду. Я считаю, что кто-то пытается убить меня. – Хассебранд с подозрением посмотрела на предложенную ей миску. Хорошее настроение начинало покидать ее. – Возможно, суп отравлен.

      Жрец-воитель, заворчав, вылил варево обратно в котел.

      Гехирн пошарила в складках мантии и вытащила мешочек с сушеными семенами и орехами. Только этим она и питалась уже много лет, прилагая огромные усилия к тому, чтобы никто не узнал, откуда берутся ее припасы. Сохранять ее фигуру такой тучной могли, наверное, только ее иллюзорные представления о самой себе. Будь ее бредовые заблуждения не такими сильными, она, как ей представлялось, стала бы тощей, как грабли, и находилась бы на грани истощения.

      Огонь стал затухать, и Гехирн стояла, наблюдая, как тлеющие угольки переставали излучать теплое сияние. Пламя, конечно же, было прекрасно всегда, но хассебранду более всего нравилось, как в самом конце эти крупицы излучали тепло и нежный свет из мягкого пепла поглощенной огнем реальности. Она любила смотреть на рассеиваемый ветром пепел, поднимающийся в воздух призрачными струйками после адского пламени.

      «Огонь не только разрушает, но и возрождает». Гехирн улыбнулась от этой мысли. Но разрушение было ей очень по душе.

      Двое кригеров спали, третий стоял на часах. Гехирн кивнула бойцу и направилась в повозку, чтобы проспать там остатки ночи.

      Когда она выглянула из-под одеяла, повозка показалась ей как будто больше, чем раньше, а с бронзового крюка в крыше свисала серебряная клетка с полудюжиной рыжеватых кошек. Исходивший от них теплый, затхлый запах напоминал ей мех, а еще отца, и ей хотелось их спалить, но она знала, что делать этого не следует.

      Пока нет.

      У дальней стены, которая казалась невероятно далекой для этой тесной повозки, ее ожидал алтарь из черного с прожилками и кроваво-красного мрамора. Она должна была принести нечто кому-то в жертву, но что и кому – она не помнила.

      Или она должна была кого-то принести в жертву чему-то?

      Ауфшлаг, засаленный ученый, как-то раз рассказывал ей, что в далеком прошлом, до зарождения Меншхайт Лецте Империум, люди жгли на огне жертвы, приносимые их первым богам. В этом был огромный смысл.

      Почему это прекратилось? Неудивительно, что старые боги нас покинули.

      Кошки исчезли, но их запах оставался в воздухе, и она ощущала его в глубине своего носа. Мелкие душонки, они не годятся для настоящей жертвы; теперь она это понимала.

      Они идут убить тебя.

      Они?

      Да, убить тебя.

      Кто?

      Вопрос поставлен неправильно.

      Гехирн свернулась калачиком, глубже спряталась в своих одеялах. Как маленькая девочка, спрятавшаяся в большой кровати.

      Но делать это уже поздно. Слишком поздно. Они уже идут.

      Кому