Страсть Черного Палача. Сильвия Лайм

голос упрямо срывался, а губы слегка дрожали, стоило почувствовать на себе темный, внимательный взгляд.

      – Вам повезло, если вы способны делать это также легко, как говорите, – ответил мужчина. – Я вот не свободен ни в своих желаниях, ни в своих действиях.

      И, несмотря на то, что эти слова звучали очень грустно, задумчивое лицо было безмятежно спокойно. Словно он всю жизнь прожил именно так, а не иначе.

      – Это очень печально, – заметила я, подходя ближе и вставая по другую сторону окна. Теперь между нами было не более двух метров лунного света. – Но, наверно, никто из нас полностью не свободен. Вот за стеной праздник, а мы стоим тут во мраке и смотрим через стекло на черное небо.

      Он понимающе улыбнулся. От этого в груди неожиданно стало тепло.

      – Как раз здесь мы с вами вольны делать то, что хотим, – раздался через мгновение ответ. И антрацитовые глаза едва заметно сверкнули алым. – Свободны не быть там, где нас ждут.

      – Наверно, вы правы, – улыбнулась я в ответ.

      Повисла тишина, но она не была гнетущей или тяжелой. Напротив, с каждой секундой, что мы молчали и смотрели друг на друга, вокруг будто разогревался воздух, входя в легкие едва заметным, огненным ядом.

      И вдруг мужчина многозначительно произнес:

      – Кроме того, что бы ни заставило вас покинуть ужин, на мой взгляд, это не должно мешать развлекаться. Вы согласны?

      И тут же протянул мне руку. Льдисто-белый свет сверкнул на черной перчатке.

      Я ничего не могла понять, растеряно хлопая широко раскрытыми глазами.

      – Станцуете со мной, Лилиана? – едва заметно улыбнулся он, видя мое замешательство.

      В голове, словно эхо, повторилось мое собственное имя, сказанное его тихим, пронизывающим голосом. Мурашки прокатились по спине обжигающей волной.

      А вокруг все также разливалась оглушающая, почти звенящая тишина.

      – Без музыки? – удивилась я.

      Мужчина улыбнулся шире. Потом сделал шаг к окну, с силой повернул тугие ручки и распахнул тяжелые створки.

      Оказалось, что балкон приемной залы, где проходил званый ужин, располагался за поворотом стены, всего в каких-нибудь двух десятках метров впереди. И тонкая, немного приглушенная мелодия, доносящаяся с балкона, мгновенно ворвалась в темную комнатку.

      Мужчина снова протянул руку, и теперь одна его бровь была вопросительно приподнята.

      Я не смогла сдержать ответной улыбки. В виски ударила кровь, возбуждая каждый нерв.

      Это было так странно! Неужели я могу танцевать в пустом темном помещении с мужчиной, который мне совсем не знаком? Под музыку, которой здесь нет?

      Это казалось столь невероятным, что настроение мгновенно поднялось, заставив сердце застучать в горле.

      Взгляд снова упал на черную перчатку, и на этот раз я смогла спросить почти игриво:

      – Вы будете танцевать в них?

      Мужчина прищурился в ответ, и красивые губы растянулись еще шире.

      – А вы уверены, что действительно желаете, чтобы я их снял?

      Вопрос прозвучал явно с каким-то подвохом. Но я никак не могла