Венганза. Рокировка. Юлия Михайловна Герман

для кого хочется стать целой вселенной? Выполнять функцию советчика, компаньона, мягкой удобной жилетки, зная, что это тот максимум, выше которого никогда не дотянуться. Если бы двадцать лет назад мне сказали о том, что дружба может стать проклятьем, я могла бы назвать говорившего ненормальным. Как стремительно меняются наши взгляды на жизнь и её аспекты. Достаточно было встретить Его, чтобы жизнь поменяла ориентиры.

      Я всегда гордилась своим происхождением. С самого рождения несла национальную принадлежность с высоко поднятой головой. Несмотря на бедность нашего квартала, в душе я чувствовала себя гораздо богаче всех тех грингос, что тыкали своими деньгами нам в лицо. Они красовались на дорогих тачках и жили в огромных домах с бассейнами, размером больше нашего квартала. И, тем не менее, казались лишенными самого важного. Надежность и преданность – это то, о чем белые могут только мечтать. Но здесь, в мексиканском районе, несмотря на нищету, малообразованность и перестрелки, мы гораздо счастливее снобов, чей смысл жизни – пускать пыль в глаза.

      Верить в величие своей нации, вопреки стереотипам, предрассудкам и чьим-либо доводам, – одновременно благословенье и проклятье. В первом случае, ты никогда не потеряешь веру в себя и свой народ. Во втором, твоя вера может ослепить, превратив в упрямца, не видящего слабых сторон. Я стала свидетелем множества примеров, когда окружающие люди действовали против своих интересов, руководствуясь слепой гордыней. В юности все мы с ног до головы напичканы принципами, твёрдо следуя им. Проходят годы, под гнетом всеобщего стремления к наживе, абсолютной безнравственности и жестокости от прежней бравады и упёртости остаётся лишь призрачная тень. Сложно жить в мире, где собственное благополучие дороже убеждений и веры. Так произошло и со мной. С годами я перестала быть настолько категоричной и начала принимать жизнь такой, какая она есть, не стремясь изменить мир.

      Детство, проведенное в автомастерской, где перебирала двигатели вместе с отцом, до сих пор остается самым светлым временем жизни. Беззаботные игры среди сверстников, праздники, на которых присутствовали все соседи – всё это неотъемлемая часть моего счастливого взросления. Всегда находилась в окружении мексиканцев, неприязнь к белым укреплялась изо дня в день, превращаясь в патологическую ненависть. Любой гринго, оказавшийся на мексиканской территории, моментально изгонялся из наших мест. Таких смельчаков было совсем немного, не считая зарвавшихся копов, возомнивших себя превосходящей нас всех кастой. Как же я мечтала показать этим ничтожествам их место.

      Наблюдая за отцом, изо дня в день выполняющим тяжелую работу, при этом каждым своим поступком демонстрирующим безумную любовь к маме и нам с сестрой, за его братьями, излучающими мужественность и силу в каждом движении и слове, считала мексиканцев эталоном мужественности. На их фоне белые смотрелись блеклым пятном. Они казались слабыми, малодушными, абсолютно не привлекательными и совершенно лишенными мужской искры, которой обладают мексиканцы. Их чрезмерное самолюбование и трусость вызывали лишь