Между ангелом и бесом. Ирина Боброва

перестала раскачиваться, упала в траву и, безошибочно почуяв, кто именно нужен хозяину, замелькала серебряной струйкой. Гуча подхватил торбу, повесил на посох узел с провиантом, вскинул на плечо и поспешил за проводницей.

      Змейка ползла, выискивая неприметные следы, оставленные Самсоном. Гуча бежал следом, придумывая наказание для наглого принца и бестолкового ангела.

      – Слуш-ш-шай, а ты уверен, что кобелей две ш-ш-штуки? Я только одного чувствую,– спросила змея, не останавливаясь.

      – Ты хоть одного найди, а второй рядом будет. Нутром чую!

      – Как скажешь, хозяин.– Змея заскользила дальше, и под вечер они вышли к избушке отшельника.

      – Слуш-ш-шай, я думала ты ш-ш-шутишь,– прошипела змея,– действительно кобели и действительно два.

      – Где? – спросил Гуча, гадая, в какую передрягу попали его подопечные.

      – Да здесь были, потом к реке понеслись. Кажется, там и толкутся.

      – Ладно, спасибо за службу, пока ты мне не нужна.

      – Всегда пожалуйста,– вежливо ответила змея. Она юркнула в складки одежды, обвилась черту вокруг талии и застыла холодным серебряным пояском.

      Гуча направился было к избушке, но что-то яркое привлекло его внимание. Подойдя ближе, растерявшийся черт узрел роскошную, шитую золотом, одежду Бенедикта и разноцветные тряпки Самсона.

      – Н-да-а,– озадаченно пробормотал он,– без бутылки не разобраться.– Рука сама потянулась к фляжке, но ничего не обнаружив, Гуча сердито скривился: – Ну ладно, кошель, это еще можно понять, но чтобы человека без выпивки оставить… Да уж, если человек – вор, это надолго.– Черт махнул рукой и уверенно зашагал к домику.– Эй, есть кто-нибудь дома? – спросил он, стукнув пару раз кулаком в дверь.

      – Никого нет, потому что это не дом, а проходной двор,– донеслось из хибары.– С утра пораньше будят, вечером уснуть не дают. Да кто же я – отшельник или царский казначей в день зарплаты?

      – Отшельник,– подтвердил Гуча.– Я вам сочувствую. Поспокойнее место найти не пробовали? Не такое многолюдное и не у дороги, а где-нибудь в лесу, например.

      – Пробовал,– ответил старик, выходя на крыльцо,– а все одно покоя нет. Когда дом ставил, тут не то что дороги – тропки не было. Это потом уже появилась. Нет сейчас таких мест, где бы от людей можно было скрыться. Недавно вот ушел в Забытые земли, так один привязался, возьми, говорит, в ученики. От суеты мирской отойти хотел, мудрость познать.

      – И что, отошел? – участливо поинтересовался поздний гость.

      – Отошел. С моими вещичками. А мудрости я его на городской площади учил. В Последнем Приюте.

      Черт мгновенно понял, о ком идет речь и к чьей избе нечаянно вышел. Склонив голову, он смиренно попросил:

      – Пустите переночевать, уважаемый Аминат. Не ради любопытства к вам, а по делу.

      – Ишь ты, прыткий какой, и имя-то мое он знает. Дай-ка я тебя рассмотрю получше.

      Отшельник поднял фонарь, и Гуча увидел перед собой очень старого человека с седой бородой по пояс. Обликом ну просто святой, если не смотреть в красные глаза, хитро поблескивавшие