Клан «Дятлы» выходит в большой мир. Павел Михайлович Пуничев

кто там надрывается-то? – Старушка отложила щипцы и вышла наружу.

      Я быстро оглядел себя: старуха привязала меня к стулу двумя километрами веревки, рукой даже не пошевелить. Превращение на сегодня я уже истратил, что же делать? От невеселых мыслей меня отвлекло рычание и нечеловеческое бубнение, исходящее от печки. Ну, что ещё? Как будто мне одной старушки-садистки мало. Надеюсь там не её семирукий, восьмизубый домовой? Я даже пальцем пошевелить не могу. Если, например, он решит мне ногу отгрызть, максимум на что я сейчас способен – это на лысину ему плюнуть. Бубнение переросло в надсадный кашель, а потом в жуткий вопль. Послышался грохот и в черном облаке пепла, из печки вывалилось нечто ужасное. Все черное, длинное и мосластое с всклокоченными волосами, безумным взглядом и длинным хвостом, исчезающим в недрах печи. Я попытался отодвинуться подальше, нервно перебирая ногами, но у меня ничего не получилось:

      – Ты кто! – голос мой сорвался на фальцет.

      – Пахан, кончай тупить, надо срочно отсюда убираться.

      Это чудо попыталось подойти ко мне, но застрявший в печке хвост, ему помешал. Он схватился за него руками и изо всех сил дернул, потом дернул ещё раз – хвост удлинился и он шагнул ко мне.

      – Пофиг, это ты что ли?

      – Нет! Ёпрст, Санта Клаус! А мои ручные эльфы отвлекают на улице злую колдунью! Соберись, сейчас не до твоего обычного идиотизма, прыгай ко мне, я тебя освобожу, – в его руке блеснул кинжал. – Потом подадим специальный знак и нас… – он не успел договорить, как веревка, привязанная к его поясу, натянулась, Пофига отшвырнуло к печке. Не успел он очухаться, как веревка ещё раз дернулась, и Пофиг заплясал в воздухе, как кукла на ниточках.

      – Скажи-ка, Пофиг, а какой был специальный знак? Нужно было два раза за канат дернуть?

      Уже почти из печи Пофиг что-то утвердительно прокряхтел.

      – Так зачем же ты раньше времени-то за канат дергал? – хотел спросить я, но не успел.

      Дверь отворилась, и в комнату вошла гоблинша, а вслед за ней в комнату пролевитировал матерящейся Калян.

      – Что это? Ещё гости? – удивилась бабуля, и хлопнула в ладоши…

      – Три волоса из правой ноздри, – услышал я очнувшись. Вслед за этим раздался вопль Пофига. Я огляделся, теперь мы сидели привязанные к стульям, уже втроем.

      – Шикарно выглядишь, – я обратился к Каляну: шапка ушанка, стальной нагрудник, трусы в веселый розовый цветочек с оборками и белые тапочки с ушками. – У меня только один вопрос: ты где надыбил такие кривые волосатые колготки?

      – Да пошёл ты… – буркнул он, и нас прервал очередной вопль Пофига.

      – Клок шерсти со спины… – продолжала бормотать старушка. – А теперь не обязательный ингредиент…

      – Хозяюшка, выйди на крылечко, – донеслось с улицы.

      – Да, что ж это такое! – Возмутилась бабка, отбрасывая щипцы и открывая дверь, – никакого покоя с вами нет, бродют и бродют… Ах, Остапушка! Пришел уже? Заходи всё уже готово.

      Кто-то шумно втянул воздух носом:

      – А ты, я чую,