Да здравствует королева!. Юлия Вячеславовна Чернявская

любой момент может быть выслан из столицы, если в его поведении что-то покажется подозрительным. Причем не королеве – она ничего не заметит, а ее сторонникам, тому же Гильермо, к примеру.

      – Милорд, – мужчина слегка склонил голову, приветствуя его, – мы не были представлены ранее, тем не менее, я счел для себя возможным дождаться конца вашей аудиенции.

      – Чем же моя скромная особа заинтересовала вашу светлость? – осторожно осведомился Филипп, уже догадываясь, что от него ожидают.

      – Я бы хотел предложить вам свое содействие, – восторженно произнес Дельтей, не думая понизить голос. – Всем понятно, что именно вас наш король должен был назначить своим преемником. Но то ли фаворитка что-то нашептала, то ли доченька, но вышло так, как вышло. А теперь мы все страдаем.

      Филипп невольно поморщился. Маркиз слишком увлекся рассуждениями о том, как неблагодарно поступил с ним почивший монарх, что девчонка должна была отречься в его, графа, пользу, ничуть не смущаясь, что его могли слышать. Граф невольно оглянулся, но поблизости не было никого, кто потом мог бы донести королеве на крамольные беседы прямо во дворце. Надо было поскорее заканчивать этот разговор.

      – Я понял вашу мысль, ваша светлость, – когда Дельтей на мгновение замолчал, смог вставить слово в его излияния граф. – В настоящий момент я не могу дать вам никакого ответа.

      – Понимаю, понимаю. Вас долго не было в столице…

      – Именно, – пока маркиз не наболтал лишнего, вновь оборвал его Эстеритен. – Накануне было столкновение с варварами, а последнюю ночь я провел в седле. Боюсь, я слишком устал для того, чтобы трезво мыслить. Поэтому прошу меня простить, но мне нужен отдых. Думаю, дней трех будет достаточно, – Филипп попытался изобразить многозначительную улыбку, после чего поклонился Дельтею и поспешил к дверям, ведущим в королевский парк, в надежде, что там никого не будет.

      Надеждам сбыться не удалось. Едва он миновал двери на террасу, как его тут же ухватили под локоть. Обернувшись, он узнал баронессу фон Риспаньи, женщину лет двадцати пяти.

      – Филипп, – кокетливо сверкнула на него глазами баронесса, попутно прикрывая веером улыбку, – как давно вас не было в столице. На своей границе вы совсем превратились в отшельника. Я даже не сразу вас узнала. Этот загар. Чудно, что вы еще не отпустили броду как те самые варвары. Скоро забудете, как надо обходиться с женщинами. Как же я рада вас снова видеть.

      – Мариетт, – Филипп радушно приветствовал ее. Пусть баронесса болтала много ерунды, таковы правила нахождения при дворе. От фрейлины не требовалось особого ума. В почете были иные достоинства. – А вы все хорошеете и разбиваете сердца мужчин. И как барон отпускает вас ко двору? Я бы на его месте предпочел запереть столь молодую и хорошенькую жену в самом дальнем поместье и выпустил только после того, как она родит мне минимум троих детей.

      – Вы хотите сказать, после того, как она станет старой и страшной, – рассмеялась женщина. – Все меняется, только вы, граф, остаетесь таким же. И вы совсем разучились