Я тебя никогда… Сборник рассказов. Валерий Олегович Столыпин

нет. Откуда им взяться, если до сих пор отношения с девушками укладываются в трафарет уже испытанного? Было дело, целовался. Однажды.

      Мальчишка всю жизнь искал это неземное создание. Вот оно.

      Плывёт нечто тонкое и звонкое, качая узенькими бёдрами, намекающими на зачатки женственности. Да чего там, полупрозрачный силуэт, очерченный не очень скромной одеждой, прорисовывающей намёк на нетронутую девственность, настолько озадачил, что напрочь лишил страха.

      Разве может двигаться так свободно и раскованно девушка, познавшая порок? Собственно, что знает Вадик о том, что бередит сейчас его воображение? Лишь то, что там, в этих воздушных складах, есть нечто, чего страстно хочется.

      Знать бы чего. Но кровь, толчками пробивающая защиту невинности, заставляет фантазию рисовать эскизы, заставляющие путешествовать вглубь неведомого рельефа, открывающего странные детали, которые вызывают томление и желание познать их немедленно.

      А что там, под порхающими крылышками воздушной ткани? Как же хочется обернуться невидимым, бесплотным, чтобы ощутить теплоту сокрытого под покровами, которые надеты лишь затем, чтобы дать понять, для чего эти сокровища спрятаны.

      Вадик сжал в кулак всю свою стыдливость, ведь упорхнёт пичуга.

      Лётные качества её характера колыхались не только тканью. Малюсенькие груди упругой рябью намекали на реальность телесности, а подпрыгивающий от движения подол платья звал заглянуть под свои пределы.

      Подошёл. Впервые в жизни. Заикаясь, представился. Девушка нисколько не удивилась. Что она увидела, о чём подумала? Протянула руку:

      – Гульнара.

      А с виду ничего восточного в ней нет.

      Оказалось – дедушка узбек. Но от него только чёрные брови и тёмные глаза.

      Сходили в кино, пили кофе, ели мороженое, гуляли по берегу пруда, сидели на скамейке, соприкасаясь плечами и бёдрами.

      Вадик держал Гульнару за руку, чувствуя, как покалывает прикосновение. Свидание казалось бесконечным, но закончилось внезапно.

      – Мне пора.

      – Мы ещё встретимся?

      – Извини. У меня есть любимый.

      – Тогда зачем, я ведь не просто представил себе будущее, а ощутил его каждой клеточкой своего тела.

      – Так бывает. Мне необходимо было понять, смогу ли я ему изменить.

      – И… я тебя вдохновил? А давай, почему нет? Ведь я понравился тебе, правда?

      – И да и нет…

      – Он лучше?

      – Это не важно. Во всяком случае, для тебя. Мы были с ним близки, а с тобой – нет. И ещё… мы поссорились. Он меня обидел. Сильно. Только об этом я говорить не хочу.

      – Разве это преграда? Попробуй, сравни. – Вадик ошалел от своей смелости.

      – Если бы ты знал, как мне этого хочется. Но я ему поклялась. Обещала любить. Мама научила меня никогда не нарушать зароков. Не могу предать себя.

      – Ты его любишь?

      – Не знаю. Иногда кажется – да. А сейчас… Я отдала ему… Извини. Зачем тебе это знать? Ты замечательный. Мне с тобой было ужас как хорошо.