В чем суть вопроса. Александр Кутузов

жилище, скудное питание, грошовое жалование и отсутствие защиты от произвола хозяина делали антагонизм между рабочими и фабрикантами таким же острым, как между помещиками и крестьянами. В пятидесятые годы XX века в Нью-Йорке была издана книга воспоминаний бывшего министра земледелия России А.Н. Наумова. В ней он описал свое посещение виллы фабриканта фарфора А.Г. Кузнецова в Крыму. Трудно себе представить, пишет Наумов, что-либо более богатое и прекрасное, чем крымский Форос с его дивным парком, лужайками, розариями, причудливыми тропическими растениями, огромными клумбами пахучих цветов, разбросанными там и сям прудами, искусственными протоками в извилистых берегах с переброшенными через них легкими мостиками. Этот рай на земле создал для себя Кузнецов, на предприятиях которого рабочий получал в среднем 42 копейки за 14-часовой рабочий день. Когда Наумов поинтересовался у хозяина, во сколько ему обошелся парк, Кузнецов ответил: «Во столько, во сколько сложится сумма всех радужных сторублевых кредиток, если устлать ими всю поверхность этого сада».

      Вот такими разительными были социальные контрасты в царской России в начале XX века. Все проблемы страны были решаемы и Россия могла стать процветающим государством, если бы власть обладала необходимыми для этого качествами. Но в России способной власти не существовало. В этом проявился врожденный порок наследственной монархии, поскольку при ней главой государства становится не тот человек, который выдвигается благодаря своему уму и знаниям, а тот, кто просто родился в царской семье. В чем, разумеется, его личной заслуги нет.

      Обоим выдающимся государственным деятелям на российском троне – Петру I и Екатерине II в юности пришлось пройти суровую школу испытаний, и это закалило их характер и сформировало их как личности. А остальные цари в лучшем случае были посредственностями. Когда начиная с Александра I они столкнулись с явным кризисом системы, то даже не попытались опереться на какую-нибудь другую силу – на интеллигенцию, крестьянство или народившуюся буржуазию. Ведь для этого необходимо было изыскивать новые пути, пускать в ход новые приемы. Гораздо проще было идти проторенным путем, делая ставку на морально и материально обанкротившееся дворянство. Казалось, русский царь был человеком на вершине мыслимого могущества, неограниченным правителем, повелевавшим миллионами, единственным в Европе монархом, не стесненным ни парламентом, ни палатой лордов, ни конституцией. Ну вот, казалось, твори историю, осуществляй свои намерения! Но при всей своей необъятной власти они демонстрировали полную бесплодность всех своих начинаний, абсолютное творческое бессилие.

      Само положение детей в царской семье – всеобщее поклонение и лесть, обрекало их на ничтожество. Те потрясения, что испытала Россия в начале XX века, были тесно связаны с правлением Николая II. Поэтому необходимо остановиться на его личности. Царь не был глупцом, но был и далеко не гением. Он был посредственным человеком,