12 стульев. Золотой теленок. Коллекционное иллюстрированное издание. Илья Ильф

машинку, агент перестал магнетизировать молодого человека глазами и ушел.

      К обеду астролябия была продана слесарю за три рубля.

      – Сама меряет, – сказал молодой человек, передавая астролябию покупателю, – было бы что мерять.

      Освободившись от хитрого инструмента, веселый молодой человек пообедал в столовой «Уголок вкуса» и пошел осматривать город. Он прошел Советскую улицу, вышел на Красноармейскую (бывшая Большая Пушкинская), пересек Кооперативную и снова очутился на Советской. Но это была уже не та Советская, которую он прошел: в городе было две Советских улицы. Немало подивившись этому обстоятельству, молодой человек очутился на улице Ленских событий (бывшей Денисовской). Подле красивого двухэтажного особняка № 28 с вывеской

      СССР, РСФСР

      2-й ДОМ СОЦИАЛЬНОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ СТАРГУБСТРАХА

      молодой человек остановился, чтобы прикурить у дворника, который сидел на каменной скамеечке при воротах.

      – А что, отец, – спросил молодой человек, затянувшись, – невесты у вас в городе есть?

      Старик дворник ничуть не удивился.

      – Кому и кобыла невеста, – ответил он, охотно ввязываясь в разговор.

      – Больше вопросов не имею, – быстро проговорил молодой человек.

      И сейчас же задал новый вопрос:

      – В таком доме да без невест?

      – Наших невест, – возразил дворник, – давно на том свете с фонарями ищут. У нас тут государственная богадельня: старухи живут на полном пенсионе.

      – Понимаю. Это которые еще до исторического материализма родились?

      – Уж это верно. Когда родились, тогда и родились.

      – А в этом доме что было до исторического материализма?

      – Когда было?

      – Да тогда, при старом режиме.

      – А, при старом режиме барин мой жил.

      – Буржуй?

      – Сам ты буржуй! Сказано тебе – предводитель дворянства.

      – Пролетарий, значит?

      – Сам ты пролетарий! Сказано тебе – предводитель.

      Разговор с умным дворником, слабо разбиравшимся в классовой структуре общества, продолжался бы еще бог знает сколько времени, если бы молодой человек не взялся за дело решительно.

      – Вот что, дедушка, – молвил он, – неплохо бы вина выпить.

      – Ну, угости.

      На час оба исчезли, а когда вернулись назад, дворник был уже вернейшим другом молодого человека.

      – Так я у тебя переночую, – говорил новый друг.

      – По мне хоть всю жизнь живи, раз хороший человек.

      Добившись так быстро своей цели, гость проворно спустился в дворницкую, снял апельсинные штиблеты и растянулся на скамейке, обдумывая план действий на завтра.

      Звали молодого человека Остап Бендер. Из своей биографии он обычно сообщал только одну подробность: «Мой папа, – говорил он, – был турецко-подданный». Сын турецко-подданного за свою жизнь переменил много занятий. Живость характера, мешавшая ему посвятить себя какому-нибудь делу, постоянно кидала его в разные концы страны