Богатство идей. История экономической мысли. Алессандро Ронкалья

были к тому времени уже опробованы (такие как запрет на вывоз наличных денег и драгоценных металлов, снижение обменного курса, использование иностранных валют в качестве средства внутренних платежей, завышение курса иностранных валют и (или) требования сдавать их на национальный чеканный двор), а некоторые – как осторожно замечает автор – лишь предлагались (увеличение номинальной стоимости местной валюты, снижение ее золотого или серебряного содержания). Пятая глава кратко затрагивает «правильную пропорцию между золотом и серебром». Хотя Серра не возражал против применения мер административного регулирования в принципе, его критика некоторых из них была достаточно жесткой: даже не будучи прямо контрпродуктивными, они рассматривались как со всех точек зрения бесполезные, поскольку, как мы уже видели, реальная проблема состояла в пассивном платежном балансе.

      В заключительных главах Серра подчеркивает, насколько трудно бороться с этой реальной проблемой, указывая на необходимость развития производственной деятельности в Неаполитанском королевстве.

      Таким образом, Серра рассматривал дисбаланс на рынке денег как следствие пассивного платежного баланса, в котором учитывались и так называемые невидимые статьи. В свою очередь, такое положение представлялось результатом неразвитости производственной структуры и недостатка предпринимательского потенциала у подданных Неаполитанского королевства (с обсуждения чего Серра и начал свой «Краткий трактат»). Отсюда вытекала непосредственная связь между нехваткой денег и неразвитостью производственной структуры: именно наличием этой связи часто обосновывалось утверждение о том, что Серра отождествлял богатство с деньгами и драгоценными металлами [Say, 1803, р. 30; McCulloch, 1845, р. 189; Ferrara, 1852, р. xlix][101]. Это утверждение, однако, не находит прямого подтверждения в тексте, в котором проблема определения того, что Смит обозначит как «богатство народа», прямо не рассматривалась, и оно опровергается тем первостепенным значением, которое Серра придавал производственной деятельности.

      Как это часто случалось в историографии экономической мысли, противоположные интерпретации вклада Серра в развитие экономической науки были связаны с теоретическими позициями, которое историки занимали в современных им дебатах. Здесь можно выделить две крайние позиции, проявившиеся уже в XIX в. С одной стороны, мы встречаем подход радикального экономического либерализма, который представлял Франческо Феррара, – он отметал идеи Серра, равно как и любого другого автора, который не отрицал в принципе возможность государственного вмешательства в экономику[102]. С другой стороны, мы обнаруживаем подход экономического национализма и эмпирического реформизма у таких авторов, как Кустоди и Пеккьо, а также Лист. Последний подчеркивал ключевое значение книги Серра как первого изложения новой науки именно в силу значения, которое придавалось в ней реальной экономике и роли в ней «индустрии» (в исходном

101

Противоположного мнения придерживались Эйнауди [Einaudi, 1938, p. 132–133] и Шумпетер [2001, т. 1, с. 250–251]. Следует отметить, что Эйнауди был последовательным критиком буллионизма, вплоть до того, что он связывал зарождение экономической науки именно с тем периодом, когда в работах Ботеро, Петти и Кантильона связь между драгоценными металлами и богатством была отвергнута [Einaudi, 1932, р. 219–225].

102

Феррара подвергся критике за то, что не включил Серра и других итальянских авторов в первые два тома своей «Библиотеки экономистов (первая серия)», которые были посвящены физиократам и Смиту. Отвечая на эту критику в предисловии к третьему тому первой серии «Библиотеки» («Итальянские трактаты XVIII в.: Дженовези, Верри, Беккариа, Филанджьери, Ортес»), он выразил однозначно негативное суждение о Серра как об экономисте [Ferrara, 1852, р. xliii – lvii), отнеся его к буллионистам: «Золото и серебро были для него единственным и наивысшим возможным богатством» [Ibid., p. xlix], но высоко оценив его как патриота, наделенного гражданским чувством [Ibid., p. xl – xli], предполагая, что Серра в действительности пытался донести до читателя путем сравнения между Неаполем и Венецией идею о преимуществе республиканской формы правления перед абсолютной монархией, и считая вероятным, что «Галиани, возможно, превознося его как экономиста, оценивал его как политика» [Ibid., p. lxi]. (Распространенная в XIX в. легенда о Серра как о патриоте, попавшем в заключение из-за своих политических убеждений, не нашла никакого подтверждения.)