Сиротка. Хэлла Флокс

и родственников, ни дома, даже животинки мелкой у неё не было.

      Из зеркальной глади на Лану смотрели когда-то ярко-синие глаза, в которых отражалась печаль всего мира – для неё нет теперь в нём счастья. За последние три дня, её кожа забыла, что такое румянец. Пухлые губы стали отдавать синевой. Даже роскошные чёрные волосы, что были её гордостью и ценностью, словно померкли. Когда-то упорная и строгая ученица сильного целителя, превратилась в бесцветную моль. Платье, что было перетянуто обычным чёрным шнурком, висело мешком. Серое и безжизненное – оно отражало настроение девушки.

      За свои восемнадцать лет и три месяца, счастливыми были только три последних. А началось её счастье, когда девушку "вежливо выставили" за порог приюта, где она росла.

      "Восемнадцать лет, таков закон!" – говорила директриса со злорадной ухмылкой, закрывая ворота перед носом Ланы. Женщина лично выпроваживала своих воспитанников. Ну ещё бы, такая радость, на один рот стало меньше!

      А что делать дальше? Никто не сказал. Да и кому оно нужно? Кого заботит судьба простой сироты? Никого не волнует, что с ней станет, никого не волнует, как она будет выживать и на что… За спиной всего лишь пара платьев, таких же серых, но чистых и опрятных, что и на ней. Пара нижних сорочек, да башмаков. Ещё документы – они были единственным свидетельством её существования.

      Она стояла за воротами ненавистного приюта. В душе холод, тоска и темнота, а на улице царствовало лето. Заявляя свои права, оно привносило в жизнь свежи краски и радость. Дети, те, что воспитывались в любящих семьях, резвились в зеленеющей траве. Девочки, наряженные в лёгкие платья, порхали прекрасными бабочками. Мальчишки, скакали на деревянных лошадках, изображая доблестных воинов. Повсюду царило счастье, но оно не касалось приюта. Там, за воротами, правила постоянная зима – холод, зависть, ненависть. Всё это зарождалось в детях с детства. Каковы сады, таковы и плоды.

      Но нельзя было стоять на месте, иначе, стражники сами решат её дальнейшую судьбу. И даже, несмотря на отчаяние, охватившее девушку, стать одной из жриц Дома Отдыха, она не согласна!

      В этом суровом мире выживают сильнейшие, а сильнейшие – это с громким именем и мешком денег за спиной. Но сироте податься некуда, особенно девушке. Разве что, в тот же самый Дом Отдыха, либо прислужницей к какой-нибудь семье, где ждёт похожая участь. Отец семейства, неудовлетворённый супружеской жизнью, или избалованный сын, не упустят возможности развлечься с сиротой. А почему и нет? Ведь, за неё некому заступиться, за неё некому отомстить, она никому не нужна.

      В некрологах дешёвых газетёнок, которые могла себе позволить Лана, на глаза часто попадались статьи о безродных замученных девушках. Но никто даже и не начинал расследований, а зачем? Если никто их не ищет.

      Ну, уж нет, такой судьбы, девушка себе не хотела! Ну и что, что она сирота! Лана не отчаивалась, всеми силами хватаясь за самый маленький шанс на удачу.

      В поисках работы, девушка бродила по городу три дня и ночи, и уже отчаялась, согласная даже пойти прислужницей. Хотя бы на первое время монетку заработать.

      Но судьба-злодейка решила иначе.

      Повернув на очередную улочку, откуда-то из подворотни Лана услышала стон полный боли и отчаяния. Вопреки чужому горю, в небе улыбалась полная луна, освещая мужской силуэт возле мусорных бачков. Эта встреча стала для Ланы удачей, а для незнакомца спасением.

      Не раздумывая, девушка бросилась на помощь. В боку мужчины торчала рукоять ножа, по белоснежной рубашке расплывалось алое пятно. Девушка не знала, как помочь, ведь она не мыслили в целительстве. Да и откуда, если в приюте единственным занятием было мытьё полов да тарелок. Их ничему не учили, выращивая безмозглых рабов. Но Лана, нашла способ обучиться чтению и письму.

      Поначалу, она пробиралась в кабинет к директрисе, где репетиторы обучали её десятилетнего сына – ровесника Ланы. Винни, как звала его девушка, был единственным ребёнком, что проявил к ней что-то похожее на доброту. Однажды, заметив её в углу комнаты, за креслом что служил девчушке защитой от чужих глаз, Винни приказал репетитору выдать новой ученице перо и листок. Так и стали они, бок о бок, изучать письмо и чтение. К этому времени, Винни знал уже многое, но помогал и ждал пока девочка догонит. А репетитор молчал, зная, что если мальчик захочет, то его больше никуда не примут, уж больно любит мать своего сына и верит каждому слову. Да и девочка вызывала в нём какие-то отеческие чувства, но мужчина не мог позволить себе привязаться, поэтому их общение сводилось только к обучению.

      Но спустя некоторое время, когда девчушка выучила основные буквы и научилась читать по слогам, она перестала ходить на уроки. Репетитор обрадовался, что угроза его работе исчезла. Винни сделал вид, что его это вовсе не заботит. А девочка, побоялась злоупотребить чужим временем и добротой. Но ночами, Лана пробиралась в библиотеку и набиралась знаний самостоятельно.

      – Потерпите господин… Я позову на помощь. – запинаясь, сказала Лана и хотела бежать, но её остановил сиплый голос:

      – Нет… помоги… сама…

      Девушка застыла.

      Как он может