Ангел обыкновенный. Таша Истомахина

тот восстанавливал ограду. Куратору комбинезон был великоват, пришлось закатать штанины и плотные холщевые рукава. Я долго бродила среди обломков в поисках своей сумки, но на самом деле пыталась привыкнуть к мысли о лжи Михаэля и о странном поведении Куратора со дня нашего знакомства. Лишь озоновый запах его был мне отчетливо знаком, а вот поступки и слова хотелось переосмыслить.

      Подкралась ночь. Куратор тоже подошел незаметно, видимо решив, что дал мне достаточно времени на размышления. Мы ещё некоторое время постояли молча, глядя на валище, а потом Серафим начал командовать:

      – Думаю, лучше всего спрятаться у озера в доме Эстер. Там нас точно искать не будут. Путь не ближний, и ночью по холмам несподручно бродить… Можно, конечно, снова обернуться да уволочь тебя отсюда…

      – Как уволочь?

      – Ну а как Драконы могут? В лапах и махая крыльями.

      – Я не хочу так. Вдруг выронишь.

      Серафим громко рассмеялся, запрокинув голову.

      – Придется тогда здесь ночевать. Надо отдохнуть после всех потрясений. Думаю, что крыша не обвалиться, да и стены укроют нас от ветра.

      Взрыв не затронул две смежные стены и несколько перекрытий крыши, что держались на них. Черепица, конечно, обвалилась, и между балками хорошо была видна разливающаяся вдоль неба полоса Млечного пути. Серафим отодвинул диван от воронки, заодно стряхнув с него мелкий сор, завернул меня в одеяло – «Я не мерзну», – и лег с края. Я заснула, не успев додумать что-то важное. И сколько бы раз не просыпалась, всякий раз глаза Серафима сияли в ночи, отражая звёзды. Я тоже хотела смотреть на Млечный путь, но меня кто-то настойчиво звал во сне, и я блуждала в неведомых местах, каждый раз оказываясь всё ближе к зовущему. Уже под утро, когда и Серафим смежил веки, я вышла к тому костру, что всю ночь полыхал для меня оранжевым и синим.

      Дракон сестры был белоснежный, и на его полированной чешуе разноцветные языки пламени плясали так же, как и на поленьях. Он медленно, не спуская с меня глаз, прошел сквозь огонь, и внутри своей головы я услышала слова: «Это не сложно. Сделай то же самое». Я, не задумываясь, шагнула вперед и оказалась в самом центре бело-голубого, совсем не горячего пламени. В этот миг меня охватил какой-то скорее физический, а не духовный экстаз, словно я находилась в центре необычайно благотворной для тела энергии, начала по-другому звучать, расширяясь. Эти необыкновенные ощущения были одинаково приятны и для тела и для души, но стоило мне выйти из пламени, как я проснулась.

      Серафим стоял на краю воронки в своей любимой позе – сложив руки на груди, слегка сутулясь и склонив голову: оттого видно, как волосы у шеи сплетаются в косичку. Почти всегда он о чем-то думает, или прислушивается к чему-то в себе, слегка наклонив голову к правому плечу. Белёсая щетина, пшеничные брови, по лбу и щекам кожа более темная – нет, не веснушки – просто хорошая, обветренная солнцем и ветром