Переводчик. Алексей Суконкин

на губе была довольно глубокой и болела. Синяк под глазом расплылся больше некуда.

      На разводе Романов подошел к Нартову, и сразу спросил:

      – Кто посмел?

      – Бытовая травма, – ответил Олег.

      – Это ты Кириллову расскажешь, а я должен знать с кем по ночам бьется мой переводчик, от здоровья которого зависит успех многих важнейших операций.

      – Юрий Борисович, я все проблемы стараюсь решать сам. – Олег глянул в глаза командиру.

      Романов встал перед строем отряда, и громко сказал:

      – В моем отряде три десятка офицеров и больше сотни бойцов. Все вы являетесь отличными разведчиками и диверсантами, но кроме вас у меня есть один, голову которого я ценю выше головы каждого из вас. Пусть он и не заканчивал военного училища, но он первоклассный специалист своего дела. Если у него возникают в отряде какие-либо проблемы, то это так же и мои проблемы. Если у кого-то из вас появилась по разным причинам неприязнь к нему, жду после развода в палатке штаба. Общими усилиями мы эту неприязнь преодолеем. Ясно?

      – Так точно! – отозвалась сотня с лишним глоток, хотя значение этих слов поняли единицы.

      – Ну и нормально.

      После развода Олег зашел в штаб, где ему дали переводить ворох бумаг. Некоторые листы были залиты кровью. Шумов пояснил:

      – Группа роты Самойлова приволокла сегодня ночью. Взяли у боевика. Отдавать не хотел, – начальник штаба усмехнулся.

      В штабной палатке было тепло. Олег снял бушлат и сел за стол. Просмотрев листы, он повернулся к командиру:

      – Товарищ подполковник, здесь два письма и ведомость на получение денег боевиками. Вот фамилии наемников, вот заработанная сумма. По три – четыре тысячи…

      – Интересно, – Романов взял листы и стал их рассматривать.

      – По четыре штуки баксов получают… – вздохнул Шумов. – Нам бы так платили…

      – Каков противник, так и платят! – усмехнулся Романов. – Им с нами воевать сложнее, чем нам с ними. У нас авиация, артиллерия, а у них только горы и злость…

      В этот момент в палатку вошел Мишин. Он зло взглянул на Нартова, и подошел к командиру.

      – Чего надо? – спросил Романов.

      – Это я ему нарезал, – Володя кивнул в сторону Нартова, который втянул голову в плечи. – Он первый начал…

      – Нартов, выйди, – сказал Романов.

      Олег поспешил покинуть палатку и, выходя, услышал глухой звук удара. Мишин утробно вскрикнул. Потом Романов зашипел на него:

      – Ты что, гнида, делаешь? Переводчик у меня один, а группников, как ты – много! Его голова дороже ваших вместе взятых. Еще раз такое повторится – пришибу на месте. Ты, Мишин, меня знаешь… Свободен.

      Володя выскочил из палатки, зажимая рукой разбитый нос. Не сказав ничего, он побежал прочь.

      – Нартов заходи!

      Олег вошел и сел на свое место.

      – Юрий Борисович, зачем вы его так? Я сам могу решить такие проблемы.

      – Помолчи, а? Пока ты их решишь, еще не раз в пятак получишь, а я все уладил за полсекунды.

      – Теперь он будет говорить всем, что я на него настучал…

      – И