Яцхен: Три глаза и шесть рук. Шестирукий резидент. Демоны в Ватикане. Сын архидемона. Александр Рудазов

сажать меня в парашу и смотреть, как я оттуда выкарабкиваюсь.

      – Ай-яй-яй, дорогуша моя, – укоризненно покачал головой профессор. – Ай-яй-яй, как же вы меня разочаровали, как разочаровали… Я ведь еще целую кучу сюрпризиков для вас заготовил, и все зря! Попались в самую простенькую ловушку… Ведь обычная клеточка, только под напряженьицем… А вы что, не знали, что электричество – ваша ахиллесова пята? Ай-яй-яй…

      – Добрый вечер, профессор, – вежливо поздоровался я. – А чем я заслужил подобное отношение, можно узнать?

      – Ну конечно, можно, дорогуша моя, как же без этого, – ехидно цокнул языком Краевский. – Не возражаете, если я присяду? У меня знаете ли, остеохондроз в поясничной области, мне долго стоять не рекомендуется…

      Не дожидаясь моего согласия, профессор пододвинул к клетке мягкое кресло и уселся в максимальной близости от клетки. К сожалению, не настолько максимальной, чтобы я мог дотянуться до него рукой или хвостом.

      Какое-то мгновение я думал, что смогу до него доплюнуть, но Краевский нажал на кнопку в подлокотнике, и между им и мной поднялся толстый лист стекла.

      – Подстраховочка, знаете ли, – хихикнул профессор. – Вдруг вам, простите за грубость, плюнуть захочется? Нет, я не брезгливый, я утрусь, только ведь ваш плевок, он, знаете ли, мне лицо в кашку превратит. Манную… А это стекло особое, как раз против вашей, дорогуша моя, кислоты…

      – А вы, похоже, все обо мне знаете, профессор?

      – А как же, дорогуша моя, а как же! Я же сколько лет помогал вас разрабатывать! Активно помогал… Хотя мою фамилию они присоединить не захотели – «ЯЦХЕНК», видите ли, неэстетично звучит! Кстати, я ведь в конечном итоге оказался прав!

      – В чем прав?

      – Видите ли, дорогуша моя, человеческий мозг очень плохо сочетается с вашим… мнэ-мнэ-мнэ… телом. А вырастить такой мозг, который сочетался бы хорошо… прррр!.. не удалось! А ведь пытались! Это я, знаете ли, изобрел ту штучку, которая позволила преодолеть это маленькое препятствьице…

      – Изобрел?! – взъярился Рабан. – Вот мразь какая!

      – Профессор, я вас правильно понял – это вы достали тот мозг, который сейчас находится здесь? – я коснулся лба.

      – Правильно, – ласково улыбнулся Краевский.

      – Тогда вы должны знать – кто я такой?! – я все-таки не сдержался. – Ответьте – как меня зовут?!

      – Что? – удивился профессор. – Ну что за ерунда, дорогуша моя? Вас никак не зовут, вы всего лишь эксперимент. Очень удачный, надо признать, хотя и довольно строптивый, но, если честно, было бы странно ожидать чего-либо другого… Или вас интересует что-то другое?

      – Я говорю о том, кем я был раньше. Вы ведь не собираетесь отрицать, что это вы вложили в это тело мозг? Нес па, профессор?

      – У вас отвратительный французский, дорогуша моя, – поморщился Краевский. – Так вас интересует ваше прошлое… Весьма странно – я полагал, что воспоминания не должны сохраниться…

      – Они и не сохранились.

      – Тем более. А вообще – какое это имеет значение? Пожалуйста, не воображайте