Не делай добра. Ирина Градова

Во время учебы Павел Трубников был худым как щепка, носил длинные волосы и жидкую рыжеватую бороденку, за которую так и подмывало дернуть. Сейчас его лоснящееся довольством и сытостью лицо было чисто выбрито, а шевелюра – вернее, то, что от нее осталось, – коротко подстрижена.

      – Какими судьбами? – спросил Мономах. – Ты же вроде в Краснодар переехал?

      – Вот, вернулся, как видишь, – пожал плечами Трубников. – Уже пять лет тому. Развелся со Светкой и решил, что меня там ничто не держит. Дети выросли… Слушай, давай внутрь зайдем, что ли?

      Мономаху не хотелось возвращаться в бар, где состоялся неприятный разговор с Кайсаровым. Однако тот уже уехал, а стоять на улице под дождем глупо, поэтому Мономах согласился.

      – Ну как живешь? – спросил Павел, после того как оба взяли себе пива и приземлились у стойки бара. – Слышал, развелся. Дети?

      – Развелся давным-давно, есть сын, – подтвердил Мономах.

      – По твоим стопам пошел?

      – В некоторой степени. Он стал спортивным врачом.

      – А мои вот, представляешь, и слышать не желают о медицинской карьере: говорят, мало бабла! Господи, какие же мы с тобой старорежимные… Или просто – старые?

      – Согласен, – криво усмехнулся Мономах. – Ты какими судьбами здесь?

      – Тут в больнице мой дядька лежит, в гастроэнтерологии – заходил навестить. А ты?

      – Я работаю в этой самой больнице.

      – Да ну? Бывает же!

      – А ты где?

      – В центре. В стоматологическом.

      – Где, прости? – изумился Мономах. – Ты же гинеколог!

      – Был раньше. Потом, видишь ли, как и детки мои, осознал с опозданием, что надо что-то менять в жизни, а то она пройдет, а я так и буду сидеть и ждать у моря погоды.

      – Так ты бизнесом занялся, что ли?

      – Переквалифицировался. Работаю стоматологом-гигиенистом, веришь? Деньги хорошие и, что немаловажно, смотреть бабам в рот гораздо приятнее, нежели в… ну, ты понимаешь! Проведя пятнадцать лет в гинекологии, я стал ловить себя на мысли, что начал ненавидеть женщин. Надо было срочно что-то делать, и я нашел выход. Вот, собственно, так все и получилось!

      – Если тебя все устраивает, то и ладно, – пожал плечами Мономах. – Работа должна приносить удовлетворение, иначе она доставляет одни проблемы.

      – У тебя неприятности?

      – С чего ты взял?

      – Ну, ты так это сказал…

      – У меня все прекрасно.

      – Тогда предлагаю встретиться и посидеть как следует – не «на одной ноге», а по-человечески. Ты как?

      – Я не против. Вот мой телефон, звони, – Мономах протянул визитку.

      Минут через пятнадцать бывшие однокашники распрощались. Ловя машину на перекрестке, Мономах думал о том, как странно встречать знакомых спустя долгое время: после того как они кратко рассказывают друг другу о произошедших в жизни изменениях, тем для продолжения беседы практически не остается! Честно говоря, он не жаждал новой встречи с Павлом