Наследник. Кир Булычев

уверенно и просто. Андрей и без того допускал, что отчим умнее его, но тем неприятнее показалась реплика.

      – Вы имеете в виду Балканскую войну? – спросил Андрей.

      – Глупости, – сказал Сергей Серафимович. – Я имею в виду большую войну, которая начнется не позже чем через год.

      – Кого с кем? – спросил Андрей. – Франция с Англией вроде бы поделили свои колонии.

      – Это будет мировая война. Но никто не хочет и не может осознать масштабов этого бедствия.

      – Для мировой войны, – сказал Андрей, впервые услышавший такое словосочетание, – требуется Наполеон.

      – Идиотизм мировой войны заключается в том, что для нее не понадобится Наполеон. Ее будут вести банальные генералы, а в самом деле воевать будут Крупп с Путиловым.

      – У нас в классе был Горяинов, – сказал Андрей. – Он называл себя эсдеком, даже ходил на собрания. Он был бы вашим союзником.

      – Через год ты будешь шагать по Красной площади с трехцветной кокардой и искренне вопить: «Смерть бошам!»

      – Сергей Серафимович, – обиделся Андрей, – вопить вообще не в моих правилах.

      – Прости, вопить будет толпа, ты будешь сочувствовать ее позывам.

      – Надеюсь, что ваше предсказание не сбудется.

      Сергей Серафимович наполнил бокалы. Шампанское уже немного согрелось.

      – Каждый остается при своем мнении, мой мальчик, – сказал Сергей Серафимович. – Я делюсь с тобой своими тревогами, но ты вправе счесть их стариковской воркотней.

      Андрей вдруг увидел, что у Сергея Серафимовича старая шея. Кожа была не человеческой, а как у пресмыкающегося – словно у исхудавшего хамелеона.

      – Я обязан думать о твоем будущем, – продолжал старик, – так как ты пока думать о нем не способен. Ты вообще бы предпочел сейчас фланировать по набережной со знакомой восьмиклассницей семнадцати лет от роду. Год в твоей жизни – дистанция экстраординарная. Для меня это – минута.

      – Честное слово, я не могу встать на вашу позицию, – сказал Андрей. – Хоть у меня и нет на примете восьмиклассницы, я бы предпочел сейчас фланировать по набережной.

      Возможно, это прозвучало вызовом, но Сергей Серафимович вызова не заметил.

      – Не исключено, – сказал он, – что ты изменишь свою точку зрения куда скорее, чем предполагаешь. А я постараюсь тебе помочь.

      – Как? Состарив меня?

      – Поток времени скор и непостоянен, – сказал Сергей Серафимович, словно не обращался к Андрею, а подумал вслух.

      Андрею хотелось еще шампанского, но неловко было самому взять бутылку. А Сергей Серафимович словно забыл о ней.

      – Чтобы быть уверенным в том, что ты сможешь завершить образование, – сказал он, – я не хочу ограничиваться лишь денежной помощью, которая может обесцениться скорее, чем мы с тобой этого бы хотели. Однако в любом случае я открыл на твое имя счет в Московском коммерческом банке – завтра я передам тебе все документы. Я вполне доверяю твоему здравомыслию, но все же хотел бы застраховать тебя от неожиданных эскапад, которые столь возможны в твоем возрасте.