Наследник. Кир Булычев

ты сказал о втором доме, на Екатерининской, господин фон Беккер.

      – Еще этого не хватало, – серьезно ответил Коля. – Тогда бы я тебя просто убил.

      – Учту на будущее, – сказал Андрей. Коля засмеялся и шлепнул Андрея ладонью по плечу.

      У него были очень белые зубы и добрая улыбка.

      – Ладно, – сказал Андрей. – Прощай. Теперь долго не увидимся.

      – Жаль, что ты поступаешь не в Петербурге, – сказал Коля. – Мы бы могли снимать с тобой комнату на двоих. С другом всегда лучше. И дешевле.

      – Увидимся на рождественских каникулах, – сказал Андрей.

      – Погоди, – сказал Коля. – У меня к тебе небольшая просьба. Ты не мог бы мне ссудить три рубля? Я тебе вышлю.

      – Честное слово, – сказал Андрей. – Честное слово, у меня нет ни копейки. Мне дядя перед отъездом должен дать. Только мелочь…

      – Тогда давай мелочь, – согласился Коля.

      Андрей полез в карман своих старых брюк, там был рубль и еще шестьдесят копеек, привезенные из Симферополя.

      – На безрыбье и рак рыба, – сказал Коля. – Придется искать где-нибудь Ахмета. Ты не знаешь, где он ночует?

      – Вернее всего, на вилле у Великих князей. В Ай-Тодоре.

      – Да, плохо мое дело.

      – А у девушек занять не сможешь?

      – Это недопустимо, сам понимаешь.

      – Маргарита с радостью одолжит тебе, – сказал Андрей.

      – Она влюблена в меня, как кошка, – сказал Коля. – Даже удивительно.

* * *

      Андрей поднимался в гору, стараясь держаться узких полосок тени. Он вспотел, потому что воздух был неподвижен, и теперь жалел о том, что пил красное вино. Даже сумка с книжкой и полотенцем казалась тяжелой. В голове царила тупость, он старался думать о чем-нибудь возвышенном, но перед глазами были коленки Лидочки и обтянутая купальным костюмом грудь.

      Раза три передохнув, Андрей все же забрался на гору, к дому отчима. Здесь было чуть прохладнее. Филька вышел к воротам, язык его свисал чуть ли не до земли. Филька вежливо помахал хвостом, выказывая таким образом радость, и тут же побрел в тень. Даже кур на дворе не было – попрятались. Листья винограда лениво повисли над дорожкой, только розы гордо тянули к солнцу свои разноцветные головы. Дом был тих и будто покинут.

      Андрей вошел в коридор. Там было прохладно и после солнца полутемно. Андрей толкнул дверь к себе в комнату и метнул с порога сумку на кровать. Затем он включил душ и с наслаждением долго стоял под ним, пока не замерз – вода к дому поступала с гор, всегда холодная. Растеревшись полотенцем, Андрей почувствовал, что проголодался.

      Он вышел в коридор и позвал Глашу.

      – Я здесь, Андрюша, – откликнулась та откуда-то издалека.

      Андрей заглянул на кухню. Посреди кухни был открыт люк в подпол, оттуда как раз поднималась Глаша. Она держала в руках большой глиняный горшок, затянутый марлей.

      – Держи, – сказала она, протягивая горшок Андрею. – Я обещала тебе холодной окрошки.

      – Глаша, ты прелесть, – сказал Андрей. – Ты самая прекрасная и заботливая женщина на свете.

      Он поставил горшок на стол, Глаша