Эхо прошлого. Книга 1. Новые испытания. Диана Гэблдон

сверкает белый снег, как днем»[16], – тихо сказала я.

      Так оно и было. Буря закончилась, и неполная луна сияла чистым и холодным светом, отчего каждое заснеженное дерево выделялось отчетливо и тонко, словно на японских рисунках тушью. А среди далеких развалин Большого дома груда обгорелых бревен скрывала все, что лежало под ней.

      Мы с Джейми вызвались посидеть первыми. Никто не возражал, когда Джейми объявил о своем решении. Хотя эту тему не затрагивали, перед мысленным взором каждого представал Арч Баг, который затаился где-то в лесу, один-одинешенек.

      – Думаешь, он там? – шепотом спросила я у Джейми, кивая в сторону темных деревьев, что покоились в своих пушистых саванах из снега.

      – Если бы ты лежала здесь, a nighean, – ответил он, глядя вниз на неподвижные белые фигуры на краю крыльца, – я был бы рядом с тобой, живой или мертвый. Присядь.

      Я села возле него. Горшок с тлеющими углями стоял у наших закутанных в плащи коленей.

      – Бедняжки, – сказала я, немного помолчав. – Так далеко от Шотландии!

      – Да, – согласился он и взял мою ладонь. Его рука была такой же холодной, как моя, но большой и сильной, и это успокаивало. – Но их похоронят среди тех, кто знал и чтил их традиции, пусть эти люди и не приходятся им родней.

      – Ты прав.

      Если внуки бабули Маклауд когда-нибудь вернутся, то найдут, по крайней мере, могильный камень и поймут, что к ней отнеслись по-доброму. У миссис Баг не было родственников, кроме Арча. Никто не будет искать ее могилу, но Мурдина упокоится среди тех, кто ее знал и любил. А как же Арч? Даже если у него и осталась родня в Шотландии, он об этом никогда не упоминал. Жена стала для него всем, впрочем, как и он для нее.

      – Ты, э-э, не думаешь, что Арч может… покончить с собой? – осторожно спросила я. – Когда узнает?

      Джейми уверенно покачал головой.

      – Нет, это не в его характере.

      С одной стороны, я обрадовалась, услышав слова Джейми, но часть меня, более приземленная и менее сострадательная, тревожно задавалась вопросом: на что может пойти человек вроде Арча, когда ему нанесли смертельный удар, навсегда лишив женщины, которая почти всю жизнь была его опорой и спасительной гаванью?

      «Как поступит такой человек? – размышляла я. – Будет безвольно плыть, гонимый ветром, пока не наскочит на риф и не затонет, или, за неимением лучшего, привяжет свою жизнь к якорю гнева, а месть сделает новым компасом? Я видела, как Джейми и Йена гложет чувство вины. Что же тогда чувствует Арч? Способен ли человек выдержать подобное? Или ему необходимо дать волю чувствам, чтобы просто выжить?»

      Джейми не сказал ни слова о собственных предположениях, но я заметила у него на поясе и пистолет, и кинжал. Пистолет был заряжен и взведен, сквозь смолистый аромат елей и пихт пробивался запах пороха. Конечно, вполне возможно, что Джейми собирался отпугивать волков или лис…

      Какое-то время мы сидели молча, наблюдая за мерцающими угольками в горшке и отблесками света в складках саванов.

      – Как ты думаешь, должны

16

Строка из известного стихотворения Кларка Клемента Мура (1779–1863) «Рождественская ночь». Перевод с англ. Л. Яхнина.